Unknown - GUSchE_VODY

чем я сообразил, что сижу в комнате допросов, и что я - подозреваемый.

До этого дня, когда Офицер Дэнни прижал меня к стене церкви, я не догадывался, что до сих

пор им остаюсь.

Я продолжаю прокручивать в уме то, как он упал. Так же, как и в тот раз, когда я был

ребенком, я упускаю нужный момент.

Моей руке не больно. Может быть, я ударил его не слишком сильно.

Уж точно я ударил его не достаточно сильно.

Часть своей ярости я приберег и для Стэна. Он стоял там и видел, как этот придурок толкнул

меня на заднее сидение полицейской машины.

По крайней мере, я тут один. Не слишком много преступлений происходит в этой дыре. Они

забрали мои ремень и галстук, как будто я являюсь угрозой для самого себя. Я подумываю о

том, чтобы начать считать кирпичи, но это звучит, как полное клише. Скоро я начну петь

«Никто не знает тех бед, что я видел». Вместо этого я ложусь на небольшую койку и вдыхаю

запах отбеливателя и дезинфицирующего средства или чем они там пользуются, чтобы

чистить это место.

Спустя час я начинаю гадать, позаботится ли Стэн о том, чтобы вытащить меня отсюда.

Я гадаю, хочу ли я этого. Отчасти я скорее соглашусь спать здесь, чем рядом с комнатой, где

моя мама... где она...

Внезапно у меня перехватывает горло и я издаю наиболее унизительные звуки. В конце

коридора за столом сидит полицейский, и я не думаю, что он может меня услышать, но, может быть, и может.

Я прижимаю пальцы к глазам, и они влажные. Не могу поверить, что пропустил ее похороны.

Это ужасно. Я ужасный сын.

Я дрожу. И не могу перестать плакать. Я тру глаза и хватаю ртом воздух.

Во время допроса меня постоянно спрашивали, знаю ли я кого - нибудь, кто мог бы затаить

на нее злобу. Как будто я мог это знать. Мы только что сюда переехали и мы с мамой не

очень - то похожи на преступников. Мы много лет ничего не слышали об отце, и как только

мы от него сбежали, мама, казалось, ни разу не волновалась о том, что он может отомстить

ей - не таким способом. Я никого здесь не знаю, и еще меньше тех, кто мог бы вломиться в

дом и затягивать веревку на ее шее до тех пор, пока ее глаза почти не выкатятся из орбит и

она не описается в собственной постели.

У меня тысяча воспоминаний о ее лице. Любое выражение, которое можно представить.

Но единственное, самое ужасное, постоянно встает на передний план.

Она никогда бы не позволила мне отсиживаться в тюремной камере, пока проходят ее

похороны.

Горькая ирония бъет меня по затылку, и я почти смеюсь. Однако это не помогает унять слезы.

Я снова тру глаза. Мне нужно подумать о чем - нибудь еще.

В конце коридора раздаются голоса. Кто - то разговаривает с дежурным полицейским. Они

говорят какое - то время, пока мне не становится скучно и я перестаю пытаться выделить

отдельные слова. Мои слезы высыхают. Теперь я собран.

Идея считать кирпичи с каждой минутой становится все лучше.

Ботинки скрипят по линолиуму и останавливаются напротив моей камеры.

Я поднимаю взгляд, затем сажусь. Я рад, что у меня было время собраться с собой.

-Привет, Стэн.

Я не могу понять его выражения лица, но оно явно не радостное. Но опять же, он только что

похоронил свою жену. Не то чтобы я ожидал, что он пройдет по коридору, насвистывая.

-Том. - Он держит руки в карманах и просто стоит так, смотря на меня.

Прошло несколько дней, с тех пор, как это произошло, но впервые я задумываюсь о том, думает ли Стэн так же, как и все, что это сделал я. Мы таращимся друг на друга.

Мама говорила мне, что он хороший детектив. Я не знаю, правда ли это. Он не раскрыл ее

убийства, но когда я его об этом спрашивал, он сказал, что ему не позволили заниматься

этим делом.

И на этом разговор закончился.

Наверное, это не станет большим секретом, если я скажу, что мы со Стэном не особо

общаемся.

Он откашливается.

-Ты знаешь, что это считается преступлением - бить офицера полиции?

-Жаль, что преступлением не считается быть полным ублюдком на чьих - нибудь похоронах.

Укоризненный голос мамы эхом звучит в моем сознании. «Томас! Что за выражения!»

Теперь я мог бы выражаться сколько влезет. Но не хочу.

Стэн все еще смотрит на меня. Груз его взгляда давит на меня, пока ворот моей рубашки

снова не начинает потеть. Тому идиоту не стоило связываться со мной у церкви, но я не

должен был его провоцировать. Вина не позволяет мне встретиться взглядом со Стэном.

Даже не смотря на него, я могу слышать, о чем он думает.