Unknown - GUSchE_VODY

похоронена. Твой брат - ублюдок.

Гром грохочет, подтверждая его слова. Я отскакиваю и делаю шаг назад. Небо на юге темное, но дождь пока не начался.

Влажность настолько плотная, что я чувствую себя немного ошалевшей.

-Боже. - Томас проводит ладонями по лицу. - Все это так дерьмово.

Я так привыкла к тому, чтобы знать, как себя вести и что отвечать в стрессовой ситуации -

благодаря маме и бабушке - однако Томас так подавлен, что я не уверена, что что бы я сейчас

ни сказала, прозвучит для него искренне.

-Хочешь, чтобы я оставила тебя одного?

-Нет.

Его голос такой искренний, но в нем нет мольбы. Я колеблюсь.

-Ладно.

Он смотрит на меня.

-Я не это имел в виду. Я не хочу здесь быть. И не хочу, чтобы она была здесь.

Ему приходится откашляться, и в небе грохочет гром. Молния сверкает сквозь сгущающиеся

тучи.

Гроза приближается, но мы все еще стоим на месте.

-Я видел ее, - говорит Томас. Его голос звучит глухо. - Той ночью. Я видел, что с ней случилось.

-Я знаю, - шепчу я.

Он смотрит на меня.

-Да. Я так и думал.

Я не знаю, что на это сказать.

Он поднимает взгляд в небо, и я раздумываю над тем, что может быть, это сила его ярости и

скорби сдерживает дождь. Его напряжение такой силы, что с ним нельзя не считаться.

Просто стоя рядом с ним, я ощущаю одновременно и холод и жару, и чувствую себя так, будто мы шагнули за грань реальности.

-Я такой трус, - говорит Томас.

-Почему?

Он морщится, все еще глядя на небо.

-Я не хочу помнить ее такой. Не хочу помнить ее такой. Я не... Я не хотел видеть гроб. Я не

мог заснуть всю ночь. Я боялся этого. А теперь он в земле. И никого здесь нет. - У него

перехватывает дыхание. - Такое чувство, что для всех остальных этого как будто и не

случилось. Но для меня...

Его голос срывается и он прерывается. Воздух наполняется тоской, которая подавляет

влажность. Если бы Бен сейчас слышал скорбь в голосе Томаса, он бы перестал подозревать

его в ту же секунду.

А может быть, он бы стал подозревать его еще больше. Мой отец постоянно говорит, что

скорбь и вина часто идут рука об руку.

-Вы были близки? - спрашиваю я тихо.

Томас качает головой.

-Нет.

Это не тот ответ, которого я ожидала, и должно быть, это написано на моем лице. Он бросает

на меня всего один взгляд и его глаза мрачнеют.

-Мы с ней не ходили вместе обедать или в кино. И я не рассказывал ей все свои секреты. Мы

были не настолько близки. Мы были... просто мы. - Он сглатывает. - Это имеет хоть какой - то

смысл? Она была моей мамой. Были просто я и она, так долго.

А сейчас есть только он.

Я думаю о своей маме, в шутку пихающей меня ложкой для салата. Она бы ударила меня ей

по затылку, если бы увидела меня сейчас с ним.

Я пытаюсь представить ее похороны, и мой мозг отказывается развивать эту мысль. Мы с ней

так близки. Я даже не могу об этом задумываться.

-Я бы тоже не хотела это видеть.

-Но ты здесь.

-Как я и сказала, я действительно думала, что кто - то должен был прийти.

Его лицо становится суровым и он начинает отворачиваться от меня.

-Спасибо.

-Нет! - Он думает, что я все еще его упрекаю. Я хватаю его за руку и он замирает. - Я имела в

виду... Я пришла, потому что отчасти это моя вина, что ты не смог быть здесь.

Томас смотрит вниз на мою руку на своей руке, но не отстраняется.

-Это была не твоя вина. - Он встречается со мной взглядом и его пальцы обхватывают мои. -

Ты первый человек, который относится ко мне так, будто не думает, что я убил ее. - Он

коротко и горестно усмехается, прежде чем его губы сжимаются в тонкую линию. - Им не

нужно было меня отпускать.

Его голос такой мрачный, что по спине у меня ползет чувство страха. Мои отец и братья

заперли бы меня саму, если бы узнали, что я здесь одна с ним, разговариваю об убийстве.

Его рука в моей руке теплая и тяжелая. Я должна вырваться и оттолкнуть его.

Но я не хочу. Я чувствую себя связанной с ним. Скрепленной. Его рука в моей руке дает

ощущение надежности, а не наоборот.

Снова грохочет гром. Новая вспышка молнии раскалывает небо. Томас не отпускает мою

руку. На самом деле, он сплетает наши пальцы. Он невероятно напряжен, как будто готов

разбиться на куски.

Мой мобильник снова гудит. Я поднимаю его с того места, куда он упал в траву.

Мама: «Я оставила тебе тарелку с едой. Ответь мне, Шарлотта, или я пошлю за тобой

Бена».

Мое сердцебиение утраивается и я почти задыхаюсь. Если мой брат обнаружит меня здесь с