Unknown - GUSchE_VODY

улыбаюсь недостаточно широко, или что воспитанные молодые девушки не повышают голос

в общественных местах. Я говорю, что мне нужно посетить дамскую комнату и быстро

удаляюсь.

-Иди, дорогая, - говорит бабушка мне вслед.

-Тебе лучше вернуться и что - нибудь съесть! - говорит мама.

Серьезно.

Воздух позднего лета стал тяжелее, чем до начала похорон. Тучи становятся гуще к югу

отсюда, и легкий ветерок колышет мои локоны. Приближается гроза.

Голос Мэтью догоняет меня, прежде чем я успеваю отойти подальше.

-Прячешься от бабушки?

Он стоит у стены церкви. Дженна прислонилась к кирпичам, что - то делая с телефоном. Мэтт

загружает им любые игры, о которых они попросят, но обычно они смотрят «Мой маленький

пони» на Ютубе.

-Ты меня не знаешь, - отвечаю я.

Он фыркает. Мы с ним не так близки, как с Беном, но существует не так много вещей, которые ускользают от внимания Мэтта. Он очень хороший полицейский. Из всех моих

братьев, пожалуй, лучший.

-Что на этот раз? Твои голые ноги или тот факт, что ты не пользуешься помадой?

Я моргаю.

-Не знаю, стоит ли мне быть впечатленной или напуганной оттого, что ты заметил и то, и

другое.

-Это моя работа замечать мелочи. - Он делает паузу. - У тебя все хорошо, Шэр?

-Конечно. Просто злюсь на Дэнни.

-Хмм.

Я хмурюсь.

-Хмм - что?

Дженна прижимается к его ноге, пока Мэтт шутливо не трясет ее за плечо и она хихикает и

взвизгивает:

-Папа!

Он не ответил на мой вопрос, а сейчас не смотрит на меня.

-Хмм - что? - повторяю я. - Почему вы все обращаетесь со мной так, будто я села за один

обеденный стол с серийным убийцей?

Глаза Мэтта вспыхивают.

-Потому что это недалеко от правды.

-Кто такой серийный убийца? - спрашивает Дженна. - Зачем кому - то убивать сериал?

Ее голос такой серьезный, что это почти вызывает у меня смех, но у Мэтта по - прежнему

каменное выражение лица.

-Я видел снимки, Шарлотта. Кто - то, кто мог сделать такое... я не хочу видеть тебя рядом с

ним.

-Если вы все думаете, что это сделал он, почему его не посадили?

Мэтт ничего не отвечает.

-Что?

Он морщится.

-У вас недостаточно улик, - говорю я. - Верно? У вас недостаточно улик, чтобы задержать его.

-Это не мое дело, - говорит Мэтт. - Этим занимается окружная полиция.

-Но я права, верно? - Еще одна мысль приходит мне на ум. - Дэнни специально

спровоцировал драку?

-Я не видел, чтобы Дэнни дрался.

Но теперь я могу сложить куски мозаики. Может быть, у полицейских недостаточно улик, чтобы задержать Томаса за убийство, но избиение полицейского на глазах у оравы других

полицейских - этого было бы достаточно.

Я бегу прочь.

-Вы просто спятили! Он ведь подросток. И он потерял свою мать.

-Ему восемнадцать, - кричит Мэтт мне вслед. - И это ты ведешь себя, как подросток.

Мне хочется показать ему средний палец, но Дженна все еще стоит рядом, и я точно

лишилась бы статуса любимой тетушки, если бы научила ее подобным жестам.

Я направляюсь через поле к кладбищу. Там никого нет. Стэн в полицейском участке, а все

остальные в церкви, на поминках. Новые могилы располагаются в задней части кладбища, в

тени нескольких деревьев.

Никто не чтит память усопшей, а мои братья ответственны за отсутствие ее сына. Я думаю о

моей близости со своей мамой, и что - то внутри меня сжимается при мысли об этом.

Я бреду через поле, высматривая холмик свежей земли.

3 глава. ТОМАС

Я впервые оказываюсь в тюремной камере.

Отстой.

У меня не много воспоминаний об отце, но одно из них включает в себя присутствие

полицейского. Я сидел в машине, старом седане, таращась на спину своего отца, пока он

разговаривал с кем - то в переулке между двумя зданиями из красного кирпича.

Солце нещадно палило, превращая машину в парилку за какие - то пятнадцать секунд. Я

хотел выйти, но он сказал мне оставаться внутри, и тогда мы заедем за мороженым.

Я не помню мороженого. Я даже не помню его лица.

Но я помню полицейского, подходящего к машине, хватающего меня за руку и пытающегося

вытащить меня из машины.

А затем помню, как полицейский растянулся на тротуаре.

Должно быть, мне было около пяти лет. Я всегда думал, что все неправильно запомнил, что, может быть, мой отец ударил его, или кто - то в него выстрелил. Было много криков.

А затем рядом оказался мой отец, его рука у меня на затылке, голос низкий:

«Не говори своей матери».

Не могу вспомнить, послушался я его, или нет. Но мне было пять лет - так что, наверное, я все