Сергей Лукьяненко - ea94c9fe1ed34b2886490d583402e025

ночное питание, ладно?

Сказать что-то я уже не успеваю, потому что она

закрывает дверь.

Пересекаю коридор к ее палате, протягиваю руку, кладу

на дерево ладонь. Знаю, Стелла там. по другую сторону

двери. Я выдыхаю, вдыхаю, прижимаюсь к двери лбом и

шепчу:

— Все будет хорошо.

На двери висит табличка. Поднимаю глаза и читаю:

НИЧЕГО НЕ ЕСТЬ И НЕ ПИТЬ ПОСЛЕ ПОЛУНОЧИ.

ОПЕРАЦИЯ В 6.00

Пока не засекли, убираю руку, возвращаюсь по коридору

в свою палату и падаю на кровать. Обычно Стелла полностью

себя контролирует. Что же изменилось на этот раз? Может

быть, дело в родителях? Или она так расстроилась, понимая,

что ее легкие могут не справиться?

139

Поворачиваюсь на бок, утыкаюсь взглядом в свой

рисунок с легкими на стене и вспоминаю похожий в ее

палате. Эбби.

Конечно. Вот почему она так разволновалась.

Завтрашняя операция — ее первая без Эбби. А что, если...

Меня как будто подбрасывает пружиной. Сажусь, достаю из

кармана телефон и, может быть, впервые в жизни ставлю

будильник на 5.00. Потом беру с полки коробку с

художественными принадлежностями и приступаю к

планированию.

140

ГЛАВА 13

СТЕЛЛА

Прижимая к груди Лоскутка, перевожу взгляд с мамы

на папу. Они сидят по обе стороны от меня и старательно

улыбаются одними губами, избегая при этом смотреть друг на

друга. Глядя на пришпиленную к двери общую семейную

фотографию, думаю, как было бы хорошо, если бы все стало,

как раньше, и ко мне бы вернулись родители, которые всегда

говорили мне, что все будет хорошо.

Судорожно вдыхаю, пытаясь подавить кашель, и слушаю

пану, который старается отвлечь, разрядить напряжение

разговором ни о чем. Он берет розовый календарик, один из

тех, которые разнесли но всем палатам, и просматривает

перечисленные в меню кафетерия новинки.

— Сегодня на ужин крем-суп из брокколи. Твой

любимый, Стел!

— Вряд ли ей разрешат есть сразу после операции. —

резко реагирует мама, и папа мгновенно сникает.

— Если разрешат, обязательно попробую, - говорю я,

добавляя сверхдозу оптимизма.

В дверь стучат, и в палату входит санитар в медицинской

тапочке и голубых латексных перчатках. Родители

поднимаются, и папа протягивает руку. Моя дрожит, и я сама

едва держусь, чтобы не поддаться дрожи.

— Скоро увидимся, милая. — добавляет мама, и они

по очереди обнимают меня. Обниматься неудобно и больно,

но я терплю, не хочу расставаться.

141

Санитар поднимает и защелкивает поручни на каталке и

выкатывает меня в коридор, а я смотрю на рисунки Эбби.

Больше всего на свете я хотела бы видеть ее здесь, чтобы она

держала меня за руку и напевала песенку.

Лица родителей меркнут вдалеке, а мы. проехав до конца

коридора, въезжаем в лифт. Створки закрываются, санитар

улыбается, и я пытаюсь сделать то же, но губы меня не

слушаются, не складываются как надо. Пальцы сжимают

простыню.

Двери лифта открываются со звонком, знакомый коридор

проносится мимо, и я уже в другом, где все слишком яркое,

слишком светлое, так что детали не разобрать.

Мы проезжаем тяжелые двойные двери, попадаем в

предоперационную, а потом в другое помещение. Санитар

ставит каталку на место.

— Нужно еще что-нибудь, пока я не ушел?

Я качаю головой и стараюсь отдышаться. Здесь

совершенно тихо, если не считать попискивания приборов и

мониторов.

Смотрю в потолок и стараюсь не поддаться грызущей

меня изнутри панике. Я все делала правильно. Была

осторожна, пользовалась фуцидином, принимала лекарства

согласно расписанию и тем не менее лежу здесь и жду

операции.

Получается, зря старалась? Так, что ли?

Думаю, теперь мне кое-что понятнее. Почему Уилла

потянуло на крышу. Я бы сделала что угодно, чтобы встать с

каталки и убежать далеко-далеко. В Кабо. В Ватикан —

увидеть Сикстинскую капеллу. Чтобы сделать то, чего всегда

142

избегала из страха заболеть, но только ради того, чтобы в

результате оказаться вот здесь, где мне сделают операцию,

после которой я, возможно, не очнусь.

Я сжимаю поручни по обе стороны от меня, и костяшки

пальцев белеют от усилий. Я приказываю себе быть сильной,

быть бойцом, как сказала вчера доктор Хамид. Если я хочу

осуществить задуманное, сделать все, что хочу, то мне нужно

больше времени, и за него придется побороться.

Дверь медленно открывается, и кто-то высокий и