Unknown - converted_file_82a98b44

Постепенно в её ворковании и порыкивании он стал разбирать даже отдельные слова:

- Мясо – зверь. Зверь – сила. Большой зверь – большая сила. Большая сила – много радости мне. Много радости мне – много радости тебе. Много радости нам. Много радости нам – много детёнышей. Много детёнышей – большое стадо. Большое стадо – большая сила. Кушай – ам-ам...

Её морда расплылась в жутковатом оскале-улыбке, и он сам не заметил, как ему захотелось мяса. Он вонзил зубы в мягкую плоть и с наслаждением стал её есть, также чавкая и обливаясь кровью. К концу своей трапезы он уже не чувствовал вони в пещере, и самки уже не казались ему такими противными...

Когда Михаил открыл глаза, часы на стене показывали 12:30 и лаконично дополняли: “День”. Настя всё ещё не ушла, и ещё спала, что только лишний раз утвердило его в мысли, что её ему просто подсунули. По уму, ей уже давно пора быть на работе. Да и его не будили, хотя тоже уже как бы должны были. Значит и следили наверняка. Посмотрев на проступающее под лёгким покрывалом женское тело, он вспомнил свой сон. Приснится же такое! Слава богу, то всего лишь сон и рядом с ним Настя, а не какая-то там... обезьяна? Бр-р-р... Да и сами его сны – один другого круче. Ещё и с продолжениями. Интересно – это патология или нет? Доктор вроде говорил, что нет. А начались они... лет пять назад... Да, что-то около того. Вместе с болезнью... которую так и не смогли обругать чем-нибудь посильнее маниакально-депрессивного психоза.

И за ним наверняка следят. Он усмехнулся сам себе и самым беззастенчивым образом полез будить свою Центром наречённую подругу. Она проснулась и попыталась деланно возмущаться. Завязалась возня, в которой он одержал убедительный верх. А в 14:00 за ним всё-таки пришли...

Настя маленькой мышкой выпорхнула из его комнаты и убежала к себе, а ему дали час на еду и сборы. По истечении этого часа дверь снова открылась, и в комнату вошёл Андреев. По сторонам от двери сразу выросли два знакомца с парализаторами. Вспомнив недавние ощущения, Михаил решил, что лучше ещё раз подраться, чем схлопотать ещё пару разрядов. Ощущения от ударной парализации остаются зверские и незабываемые. С полковником говорить ему совсем не хотелось, и тот, всё понимая, не стал витийствовать, а просто сказал:

- Мы сопроводим тебя туда, где ты пройдёшь третью стадию и, возможно, получишь ответы на свои вопросы.

Ещё один маленький пряничек. Хотя, скорее, сырок для финальной мышеловки.

Михаил ничего не ответил Андрееву, а молча встал и двинулся за ним. Коридоры, коридоры, коридоры... Огромный лифт и падение вниз. Выходя из лифта, полковник произнёс:

- 150 метров под землёй. Уже почти святая-святых.

Михаил опять ничего не ответил. И опять – только бесконечные коридоры. Но люди здесь сновали уже другого склада и... назначения. И вот – массивная дверь из металла, тоже наверняка местных разработок. Даже не дверь, ворота. Эти ворота открываются, и они, все вчетвером, заходят внутрь просторного помещения.

Само оно производило впечатление отнюдь не радужное. Унылые, серые стены, выполненные из непонятного пластика. Такого же непонятного, как и всё здесь вообще. В дальнюю стену вмонтирован здоровенный плоский экран, назначение которого Михаилу ещё совершенно неизвестно. С правой стороны, у стены, простой офисный стол. При этом на нём нет ничего – никаких бумаг, аппаратуры, даже пыли и то нет. И возле этого стола – двое. К ним его и повели.

Первый из двух оказался компьютерщиком, а второй – специалистом по нейросканированию, которого для удобства называли “нейроспециалист”. Именно они и отвечали за третью стадию. Подойдя к ним, Андреев только кивнул головой, а компьютерщик сказал:

- Вы вторые на очереди.

“Вот как? – Подумалось Михаилу. – Значит я ещё и не один?”

- Первый уже готов? – Спросил полковник.

- Нет ещё, – ответил специалист по нейросканированию, – сначала соберём всех, объясним задачу, а потом приступим. Постойте пока там.

Они отошли в том направлении, куда говоривший махнул рукой и замерли. Никто ничего не говорил. Тут открылась дверь и в помещение вошла ещё одна живописная группа. Там тоже имелся “куратор” и два охранника, с такими же парализаторами наперевес, как и у тех, что “охраняли” Михаила. И имелся, само собой, и тот, кого препровождал этот суровый эскорт. Росту он был неслабого. И при этом не то, что атлетически сложен, а просто до невообразимости накачан. При каждом движении его мышцы, казалось, хотят разорвать сдерживающую их ткань. “Да, – подумал Михаил, – его-то оппоненту по вчерашним гладиаторским боям наверняка пришлось несладко...” А, обратив внимание на главного в группе, он почувствовал непроизвольный укол зависти – под глазом у того красовался здоровенный синяк. Судя по всему, его собрат по несчастью вчера успел немного больше.