Елена Кисель - Аид. Любимец судьбы

ный крик – он кричал, а не я!

Он, а не я сидел на корточках, уставившись в жадные

желтые глаза, тонул в таком же желтом тумане, медленно

затапливающем разум, и что-то вырастало за его спиной –

будто крылья, нет, жадная пасть, нет, фигура с крыльями

и жадной пастью, кладущая на плечи когтистую руку, а в

руке – ошейник…

– Аид-невидимка…

Жадное сжатие обернулось легким касанием, про-

звучал и сгинул упреждающий шепот Судьбы. Девица в

углу таращилась, облизывалась черным языком.

– А за эту попытку я тебе еще и глаза выколю, – до-

бавил я. По щекам медленно ползли капли холодного пота.

– Подзаборным шавкам они без надобности.

Она сглотнула и передернула плечами. Подняла тон-

кую руку с переломленным пальцем.

– Хорошо охраняешь… Я – Лисса-безумие, дочь Эреба

и Нюкты.

– Кто тебя послал?

– Сама.

– Брат, мой меч в углу. Дай-ка…

–Я сама! Сама!

Посейдон поднялся, опрокинув скамью. Рука с цепью

натянулась.

96

– Сама?! Решила, значит, что Крон тебя после такого с

распростертыми объятиями примет? Выслужиться сперва

хотела?– Я хотела… служить… – Жеребец даже в угол не по-

шел, просто сгреб скамью и замахнулся, и девчонка взвиз-

гнула: – Хотела служить вам!

И вдруг встала, распрямила плечи, покрытые то ли

серыми, то ли седыми, тонкими, как паутина волосами.

Скривила лицо в горделивой гримасе.

– Вы все слепые! Все здесь! Ты обещал мне выколоть

глаза – даже так я буду видеть больше тебя, ибо безумие

всегда идет наряду с провидением. Слышишь, сторожевой

пес своих братьев?! Безумие не лжет – оно снимает налет

лжи со всего, оно подобно первозданному Хаосу, в котором

нет лжи, в нем – кратчайший путь ко всему! Кроноборец…

о, кроноборцу я сделала подарок, он прозрел на миг, он по-

нял, он видел дальше вас всех, он поступил как следует. И

вы тоже все…

И заулыбалась гнусно, протянула руки, валясь на пол

опять.– Ручки-ножки поцелую, служить буду… Верная со-

бачонка! Ваша, для вас… Вам приношу то, что дарит прови-

дение. Крон отверг, малодушный… приношу вам!

Долго без кривляний Лисса, порожденная в наказа-

ние этому миру, не могла. Безумие извивалось возле моих

босых ног, щекотало ступни дыханием и шепотом:

– Провидцами будете… все, все! Что захотите – сде-

лаю… чем хотите – поклянусь. Буду служить, буду ноги

целовать… только укажите…

Я поднял ее за волосы, приблизил лицо к лицу – те-

перь уже без страха заглядывая в туманное марево видений.

Голос звучал на диво невыразительно.

– Ты не шавка – ты ядовитая гадина. Мне стоит пе-

решибить тебе хребет, вырвать зубы и выкинуть в пыль

97

– чтобы каждый мог наступить. А когда ты перестанешь

извиваться – содрать с тебя кожу.

– Аид… – начал Посейдон.

– Посмеешь ослушаться кого-нибудь из детей Крона

– так и сделаю.

Проблеск иступленного счастья в глазах у Лиссы смо-

трелся странно.

– Мне… служить?

– Отправляйся на край света. Послужишь Гере.

Нужно будет – свистнем.

Безумие закивало и на четвереньках рвануло к двери,

едва не утащив за собой Посейдона. Тот натянул намотан-

ную на кулак цепь и высказался вдогонку:

– И если ты только попытаешься сестру этим своим

даром… как Зевса… ты же понимаешь?

Потом размотал цепь. Грохот массивных звеньев еще

долго слышался по коридору. Жеребец прошелся по ком-

нате, пробормотал о том, что вечно у меня в покоях мрак

кромешный, остановился у очага…

– Дела, брат, дела… у тебя вино есть?

Сунул нос в пару амфор, поморщился, кликнул ко-

го-то, послал за «нормальным». Принесенное вино – густое, сладкое, почти черное, благоухало не хуже нектара, и даже

огонь в очаге взметнулся повеселее – потянулся на аромат.

Долгое время пили молча: Посейдон опять оседлал

свою скамью, я валялся на ложе.

– Почему Гера-то? – спросил он наконец. – Понятно,

что от таких предложений не отказываются… пригодится

про запас и безумие. И что услать эту дрянь нужно было не-

медля: Зевс бы ее пришиб здесь, да и сама бед бы натворила

со своими дарами. Но почему к Гере?

– Я сказал, что служить она будет детям Крона. Кроме

Геры, мы все на Олимпе.

– Думаешь, она сестру с ума не сведет?

98

– Было б, с чего…

Помолчали. Интересно, почему все же мне к обеду

тащат кислое вино? Думают, раз физиономия такая, то…

– А может, ты и прав. Гера вообще очень твердо стоит