Елена Кисель - Аид. Любимец судьбы

обсуждать с ним позиции войск: у Крона на флангах опять

великаны… их брать стрелами, отводить на наших лучни-

ков, Аполлон и Артемида в помощь… титанов придется вя-

зать основным бойцам, то есть, Аресу, Афине и Посейдону…

вести передавать через Гермеса и Ириду, ты ведь знаешь,

преемник?

Он знает. Все мы знаем – воюем не первый день.

Только до этого нам никогда не приходилось сра-

жаться под белыми крыльями рожденной Победы.

Ника явилась в зал последней: прискакала в сопрово-

ждении братьев, рассматривая новые кожаные сандалики,

и слово, которое давно билось в висках у каждого – было

398

произнесено озорным детским голоском, сорвалось с пух-

лых губ беловолосой девочки:

– Пора?

Пора.

Грохочут молоты циклопов: «Подавай!» – «Окривел?!»

– «Эх, поддай, поддай!»

Куются молнии.

Мы готовы заканчивать то, чему, казалось, не будет

конца. За плечами – Олимп, к которому нас прижали за три-

ста лет. Перед нами – некогда цветущая Фессалия, которая и

сейчас цветет: языками пламени, оскаленными ртами чудо-

вищ, блеском копий в руках у великанов… Это река, нет, это

морской прилив, надвигающийся на наши позиции, желаю-

щий броситься и подмять – всей тяжестью, с первого раза.

Аластор, Никтей, Орфней и Эфон нервно танцуют

в упряжи, косятся на сжимающего вожжи хозяина, на мое

неподвижное лицо, всхрапывают вопросительно: «А если

вдруг… если…»

«Не если, – чуть шевелятся губы. – Прибой всегда

разбивается о скалы… прибой всегда…»

И сигнал к началу кровавой круговерти – пролетев-

шая молния над головой.

Мы начинали эту войну мальчишками, отец. Чем бы

она ни закончилась – мы закончим ее богами.

Где-то в этих годах, в твоей стихии, в стычках и за-

тяжных боях мы растеряли крупицы страха и подобрали

обыденность и скуку. Мы не кричим больше от гнева – даже

Арес и Посейдон воздерживаются от кличей. Мы сшибаем-

ся с твоими слугами в смертном молчании – чтобы ты мог

услышать смех Ананки за своей спиной.

Моя Судьба нынче не смеется. Мы с ней сосредоточе-

ны на том, чтобы разить.

399

Вторая и третья молнии ударили в гущу схватки, мет-

ко, на колени свалился какой-то титан, с диким воем хва-

таясь за оторванную челюсть. Там, в центре столкновения,

уже завязывался черно-красный смерч, оттуда доносились

выкрики Ареса и глухие удары трезубцем – Посейдона. Но

следить за ходом боя не хватало времени: я на левом фланге, с колесничими, Стикс – на правом – с копейщиками, два

олицетворения ужаса, как шутят чересчур смелые сатиры,

два черных крыла, которые держат войско…

А над нами плещутся белые крылья Победы.

И летят стрелы, не знающие промаха: Аполлон – на

моем, левом фланге со своими стрелк а ми, Артемида помога-

ет Стикс; помощь нужна, потому что там не только великаны

– человекопауки, вооруженные секирами, машущие факела-

ми, и каменные волки – отростки гор – ползут между ними

на брюхе, чтобы вцепиться в горло лошади или копейщику…

– Держа-а-а-ать! – катится над полем команда, равно

подходящая двум войскам.

Войска смешались, два кулака сшиблись и неожидан-

но сцепились пальцами, переплелись смертельным клуб-

ком; слева от меня перевернулась колесница, не рассмо-

треть – чья, кони, бронза и тела каменных волков слились

в единое целое…

Цепь молчания раскололась окончательно с десятой

молнией. Донесся воинственный клич Афины, взвился в

небеса хриплый рявк нашего временного предводителя –

Прометея:

– Арес! Отводи…!

Или там все еще Зевс? Нет, брат молчит. Но никуда

и не отлучается, впереди всех, и молнии, подносимые ему

одним из Циклопов, мерно расцвечивают небеса. Это толь-

ко начало боя – звенят молнии, мы начали неплохо, вдруг

мы выстоим и так, без того, последнего решения, мы уже

боги – не мальчишки, мы…

400

Кони сминают копытами чудовищ, как сухую траву.

Кони танцуют по полю боя, чувствуя, что в руке колесни-

чего не дрожат поводья. Бронзовый взмах! Я никогда не

был копейщиком, но промахнуться сложно, неизвестный

мне титан захлебывается ревом, хватаясь за горло. Теперь

протянуть руку и взять шестое по счету копье из связки на

дне колесницы; если бы они увидели это – они спросили бы:

«Да кто ж так воюет?!»

Так воюю я.

Ряды великанов расступаются, пропуская пламя,

в лицо пышет жаром; встает на дыбы моя четверка; кони