Марш Генри - Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии

пригодным для получения закладной «при условии наличия необходимых

разрешений муниципального совета» на расширение чердака. Разумеется, у меня

их и в помине не было.

Поборов крайнее нежелание, я пригласил местных строительных инспекторов.

Не знаю, кого я ожидал увидеть, – наверное, парочку воинственных бюрократов,

фашистов в берцах, но они оказались милейшими людьми. Они здорово помогли

мне, объяснив, что и как следует поменять на чердаке, чтобы привести его в

соответствие со строительными нормами.

Единственная проблема заключалась в том, что тогдашнему владельцу не

терпелось поскорее продать дом хранителя шлюза. Таким образом, на

протяжении следующих трех недель, работая преимущественно по ночам (из

больницы я еще не уволился), я убрал стену, заменив ее новой – с огнеупорной

дверью, необходимой по нормам, а заодно установил балясины и перила на

дубовой лестнице – той самой, на которой однажды поскользнулся и сломал ногу.

Кроме того, я установил в доме беспроводную систему пожарной сигнализации с

подключением к общей сети питания. Это было особенно сложно сделать, так как

бóльшую часть пола я успел заменить дубовым паркетом. Чтобы проложить

кабели для подключения дымовой сигнализации, пришлось вырезать в потолке

множество отверстий, а потом снова заделать их штукатуркой. Так или иначе,

спустя три недели все было готово, и я стал гордым обладателем сертификата,

подтверждавшего, что чердак моего лондонского дома соответствует

строительным нормам, а чуть позже – и хозяином бывшего дома смотрителя

шлюза.

Семнадцать лет назад, вскоре после развода и переезда в дом у подножья

Уимблдонского холма, я загорелся идеей построить собственную мастерскую в

саду, который граничит с небольшим парком – необычайно тихим для Лондона. Я

самонадеянно соорудил шиферную крышу, которая, несмотря на все мои

старания, упорно продолжала протекать. Я не был готов к тому, чтобы полностью

переделывать крышу, так что в мастерской до сих пор стоят два больших

пластиковых поддона: они собирают воду во время дождя и служат мне

напоминанием о том, что я не являюсь профессиональным строителем. Здесь я

храню многочисленные инструменты, и именно здесь я принялся мастерить стол

для Сары. В саду, которому я позволил слегка одичать, я держу три пчелиных

улья. Вкус лондонского меда на редкость изысканный: каких только цветов не

растет в многочисленных городских садах! В промышленном сельском хозяйстве

активно используют химические удобрения, пестициды и гербициды, из-за чего в

сельской местности сильно сократилась популяция пчел, да и диких цветов,

необходимых для их благоденствия, стало заметно меньше.

Чтобы закончить стол, у меня ушло много недель. С некоторой одержимостью я

отполировал его «нулевкой» [12], хотя и не до зеркального блеска, потому что

покрыл поверхность только тунговым маслом и пчелиным воском. Главное в

изготовлении столешниц – как можно ровнее обстругать края досок, что я делаю

вручную, и как можно аккуратнее совместить волокна дерева, чтобы не было

заметно стыков. Доски нужно положить друг на друга, совместив обструганные

края, и включить позади них яркую лампу – так можно заметить любое, даже

мельчайшее расхождение. Здесь не обойтись без хорошо заточенного рубанка.

Работать хорошо заточенным и отрегулированным рубанком – сплошное

удовольствие. Он словно сам скользит по дереву.

Я долго не мог научиться правильно затачивать лезвие рубанка. Теперь мне

кажется, что это элементарно, и я ума не приложу, почему раньше у меня

возникали такие проблемы. То же самое бывает, когда я смотрю, как молодые

врачи с трудом выполняют простейшие задачи вроде наложения швов. В таких

случаях я начинаю считать их совершенно бестолковыми. Но очень легко забыть,

насколько важна регулярная практика для формирования навыков. Теорией тут

не ограничишься – всему учишься в процессе. Этот механизм задействует

имплицитную память, как ее называют психологи. Когда мы обучаемся новому

навыку, мозг трудится изо всех сил; это сознательно управляемый процесс,

требующий постоянных повторений и расхода огромного количества энергии. Но

после того, как навык наконец освоен, мозг начинает координировать движения

мышц на бессознательном уровне, отныне мы действуем быстро и эффективно.