Марш Генри - Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии

вещью, мы ни за что не хотим с ней расстаться, даже если нам предлагают взамен

нечто более ценное. Камешки в карманах были для безумцев более ценными, чем

весь остальной щебень в больничном саду, и лишь потому, что они этими

камешками владели.

Вот и я похож на них: окружил себя книгами и картинами, на которые редко

смотрю, но пропажу которых непременно заметил бы. Те несчастные люди

потеряли все: семью, дом, имущество, положение в обществе, а возможно, и самих

себя. Мне зачастую кажется, что между имуществом и счастьем взаимосвязь такая

же, как между витаминами и здоровьем. При серьезном дефиците витаминов мы

заболеваем, однако их избыток тоже не делает нас здоровее. У большинства из нас

– уж точно у меня, равно как и у моего отца, – есть тяга к собирательству, но от

преумножения своего имущества мы не становимся счастливее. Это

общечеловеческий порок, который стремительно губит нашу планету: леса

вырубаются, свалки растут, а атмосфера заполняется парниковыми газами.

Прогресс, как однажды заметил писатель Иван Клима, – это просто больше

движения и больше мусора. Мне вспоминаются грязные улицы Катманду.

* * *

Может, в чем-то мой отец и был рассеянным и неорганизованным, но он

отличался поразительной проницательностью во всем, что касалось

собственности, пусть и не сколотил особого богатства, преподавая

юриспруденцию. В 1960-м моя семья переехала из Оксфорда в Лондон, и мы

поселились в Клэпхеме – тогда захудалом и немодном пригороде с ленточной

застройкой. Наш просторный дом в стиле королевы Анны, построенный в 1713

году, был чудесен: комнаты идеальных пропорций, обшитые деревянными

панелями и выкрашенные в мягкий бледно-зеленый цвет; чугунные каминные

решетки (сегодня такие обошлись бы в кругленькую сумму) в каждой комнате;

высокие подъемные окна со ставнями, смотревшие на парк «Клэпхем Коммон». В

доме имелась прекрасная дубовая лестница с кручеными балясинами. У отца был

наметанный глаз на антиквариат, и он стал коллекционером еще до того, как это

занятие превратилось в национальное развлечение, к тому же исключительно

дорогое. Итак, наш новый дом с шестью спальнями и почти сорока окнами – как-

то раз я покрасил их все, после чего у нас с отцом состоялся яростный спор о том, сколько он должен заплатить мне за работу, – был заставлен книгами, увешан

картинами и другими предметами искусства. В юности я ими чрезвычайно

гордился. Мой отец тоже гордился и своим домом, и своей богатой коллекцией,

которую он любил показывать гостям, причем делал это в совершенно невинной

манере – как ребенок, желающий поделиться радостью с окружающими.

Моя же гордость носила более состязательный и агрессивный характер. Когда

отец умер в возрасте девяноста шести лет, моим двум сестрам, брату и мне в

наследство досталась целая гора разнообразного имущества. К своему

превеликому удивлению, я обнаружил, что мало какие из тысяч отцовских книг

стоили того, чтобы их сохранить. Это заставило меня задуматься над тем, что

станет со всеми моими книгами, после того как я умру. Остальное мы мирно

поделили между собой, но, оглядываясь назад, я с ужасом понимаю, что взял

гораздо больше, чем мне по-хорошему причиталось, – полагаю, все просто

решили уступить требовательному младшему брату, чтобы избежать разногласий.

Что же до самого дома с его сорока окнами и комнатами, обшитыми панелями, то,

как я слышал, недавно его продали за астрономическую сумму, предварительно

сделав капитальный ремонт. На сайте агентства по продаже недвижимости можно

было отыскать фотографии интерьера, который претерпел кардинальные

изменения: все, даже дубовая лестница, было покрашено в белый цвет, и теперь

дом больше походил на вычурный пятизвездочный отель.

Работая в Непале, я жил практически на чемоданах: все, что у меня было с

собой, – это одежда да ноутбук. Оказалось, что я ничуть не скучаю по

оставленному в Англии имуществу, – более того, я воспринимал его как некую

ношу, к которой обязан вернуться, а ведь все эти вещи так много для меня

значили! Кроме того, став свидетелем нищеты, царящей в Непале, увидев, к каким

ужасным последствиям приводит стремительная и непродуманная урбанизация, я

взглянул на свое имущество в совершенно ином свете. Как же я жалею, что не

осознал раньше, насколько это здорово – путешествовать по свету с одной только