Чайковская - Unknown

– Знаешь, а я к тебе попрощаться зашел, братик. Завтра отбываем на Рэйсатру, а

сегодня вечером едем в Коорэалатану…

Фирэ спрыгнул с подоконника на пол. Глаза его стали огромными и

наполнились растерянностью. Он словно хотел по-детски спросить: «Как?!

Уже?!», но по-взрослому сдерживался от проявления излишней

сентиментальности. Мысли о недавнем разговоре про выбор Пути улетучились, как не бывало.

– У тебя есть немножко времени подумать, – продолжал Дрэян. – Я поговорил

бы с Тессетеном, и он нашел бы место для тебя и твоей попутчицы на корабле, не так уж много вам его требуется… А отцу мы сообщили бы потом, по приезде

в Кула-Ори…

Дрэяну было неприятно даже вспоминать о суровом родителе. Несмотря на

просьбу деда тот не пожелал передать старшему сыну семейную реликвию –

аллийский меч. А ведь этот меч был где-то рядом, в доме. Он снился ночами

Дрэяну, и молодой человек мечтал взять его в руки, ощутить живительную

энергию своих прошлых воплощений. Это было несправедливо! Но он, конечно, ничего не стал говорить деду, чтобы не расстраивать: у того и без него было

плохо со здоровьем.

Фирэ хмурился. Противоречивые желания и доводы боролись в нем.

– Нет, Дрэян… – вздохнул он наконец. – Мы с Саэти приедем к тебе позже, когда я по возрасту буду иметь полное право самостоятельного выбора Пути…

и она тоже…

– Ну, гляди сам.

Дрэян поднялся и крепко обнял брата.

Через несколько часов он со своим отрядом высадился в предместьях

Коорэалатаны – города-порта Оритана. Она была воздвигнута по проекту

знаменитого Атембизе, ученика созидателя Кронрэя. Тот учился у Кронрэя

специальности, что же до Учителя Пути, то был одним из тринадцати учеников

прежнего Ала. Именно с его именем и с Коорэалатаной была связана вошедшая

в легенду трагедия Дня Великого Раскола: спасая Коорэ, они с Алом погибли, не успев упредить свои «куарт», которые еще не были готовы к безвременной

кончине. И самое страшное, что с тех самых пор Атембизе исчез. За минувшие

пятьсот лет его воплощения не были обнаружены ни в Ариноре – его

первоначальной родине – ни на Оритане. Помнящие предполагали, что после

жестокого потрясения «куарт» ученика попросту не желает обретать плоть и

возвращаться в этот коварный, полный страха и боли мир. Слишком сильно он

был наказан тогда за свое геройство – а ведь принято считать, что

самоотверженность вознаграждается…

Гвардейцы болтались по городу, пламенеющему красным пламенем построек, ведь с древнеаллийского его название переводится как «Вечно пылающее

сердце». Коорэалатана была спокойным малолюдным местечком, не чета

другим городам-портам. С самой верхней ее точки открывался поразительный

вид на бухту, куда спускались все дороги города. Легкие суденышки стояли на

зимнем приколе, а громадные корабли, силовой защите которых были нипочем

льдины, айсберги и каменные рифы, ждали своего часа у причалов. Поле

отражения было отключено, и выглядели они обычными и даже незатейливыми.

Во всяком случае, издалека.

Повзрослевший, но отнюдь не помудревший Саткрон уговорил всех на поход в

кабак, и, полностью забив отрядом одно из питейных заведений города, гвардейцы устроили знатную попойку в честь своего прибытия. Это едва не

закончилось грандиозным скандалом. Основательно опьянев, Саткрон сунулся с

оскорблениями к кабатчику-северянину. Тот оказался не из слабых, да еще и

кликнул подмогу. Дрэян кинулся их разнимать, но дело дошло до драки.

Курсанты схватились было за оружие, но тут на пороге кабака возник кулаптр

Паском, расторопно вызванный кем-то из гостиницы. Советник хмуро оглядел

побоище и бесстрастно протрезвил всех пьяных в заведении. Из-за стократно

ускорившегося метаболизма токсины тотчас же поступили в кровь и отравили

организм каждого разбушевавшегося вояки, хотя ощутить все прелести

похмелья те должны были только к утру. Хуже всех пришлось перепившему

Саткрону. Он повалился под стол с воплями: «А-а-а, моя голова!!!» Дрэяна

мутило и трясло, однако он нашел в себе силы подняться и принести извинения

сначала кулаптру, а потом хозяину кабака и его помощникам.

– Это был последний раз, – тихо, но значительно осведомил его Паском, затем

повернулся и вышел на улицу.

Помощники кабатчика быстро выкинули вон беспокойных клиентов и заперли

пивнушку на ночь, не обращая внимания на визг и проклятия со стороны