Андрей - Бледнее бледного

Во-вторых… Во-вторых – было даже хуже, чем в–первых. Если с голодом еще пока

можно было бороться и надеяться, что перетерпится-переждется и само пройдет, то с

этим…

Пока Осси ерзала по плитам, пытаясь поудобнее примостить свои уставшие косточки, солнышко – такое милое и невинное, выползло из-за домов и теперь сияло во всей своей

красе. Само по себе это было, конечно, неплохо, а плохо было то, что когда Осси

шевельнулась и случайно подставила руку под веселый игривый лучик, то чуть не заорала

от неожиданной и жгучей боли. Теперь на руке багровел приличных размеров ожог, а

сама Осси, перебравшись в густую тень, расплескавшуюся в широкой и глубокой арке

перед входом в очередное молельное заведение, чуть не плакала от обиды.

По всему выходило, что вампира в ней становится все больше, а вот привычной и

любимой многими леди Кай – все меньше. В числе прочего это означало, что на солнышке

ей теперь не показаться, и все дела придется отложить до вечера. То есть время, которого

и так оставалось – не очень-то, сокращалось почти вполовину…

Было еще и в-третьих, и в-четвертых, но в сравнении с этой новостью, они даже не стоили

упоминания…

День лениво тек своим чередом – солнце вяло ползло по небосводу, Ришша старательно

укладывала волосы, предвкушая скорое возвращение в родные пределы и ожидая пока ее

избавительница сможет вновь передвигаться по открытому пространству, а Мей валялся у

фонтана и прогревал свои кости, ибо больше прогревать ему, как известно, было нечего.

На зов леди Кай он не отзывался и к ней не шел, изо всех своих кошачьих сил

демонстрируя независимость и суверенность. Короче, – показывал характер. Видно все-

таки все кошки одинаковы, и мы только думаем, что владеем ими, а на самом-то деле…

Хода, покрутившись везде и у каждого, наконец, угомонилась в глубине ниши, почти у

самой двери, и периодически вопрошала леди Кай о делах сплошь важных и насущных, не

забывая строить при этом самые идиотские предположения.

В какой-то момент Осси надоело это все до самых последних бесов, и тут она вспомнила о

кольце. Это было хоть какое-то развлечение, и расположившись поудобнее, она

погрузилась в его изучение. Надо ли говорить, что Хода, тут же оказалась рядом, не

переставая, впрочем, молотить о чем-то архиважном и столь же архидалеком.

Кольцо было из той же, как говорится, серии, что и предыдущие, и в этом смысле нового

ничего в себе не несло.

– Интересно, а, сколько их вообще было? – Вопрос этот не был адресован никому

конкретно, – это было просто размышление вслух, но Хода не была бы Ходой, если бы на

эту случайно озвученную мысль тут же не отозвалась:

«Я думаю, что много. И, кстати говоря, вовсе не обязательно, что делали их все в один

день».

– Я тоже думаю, что за день бы не управились, – усмехнулась леди Кай.

«Даже не в том дело – управились бы или нет, – возразила Хода. – Просто, скорее всего, каждый некромансер сам себе кольцо делал. По образу и подобию, и в соответствии с

принятыми уложениями и канонами, но учитывая собственные наклонности…»

– Ты думаешь? – Эта, в общем-то, вполне здравая мысль почему-то в голову Осси до сих

пор не приходила.

«Уверена! И вообще, не важно, сколько их было, а важно, что число их неуклонно

сокращается. С твоей, между прочим, помощью».

В ответ Осси только хмыкнула и принялась внимательно рассматривать череп, пока он, как, в общем-то, справедливо заметила Хода, не сократился, слившись в некромансерском

экстазе с теми двумя, которые уже объединились в нечто непонятное и теперь

поблескивали у нее на пальце.

На этот раз череп был змеиным, и, как и в предыдущих двух случаях, – это было

настоящее произведение ювелирного искусства. И, скорее всего, Хода действительно

была права – без магии тут не обошлось. Конечно, по-настоящему великие мастера могут

творить подлинные чудеса одним только гением своего таланта, но уж больно

реалистично тут все выглядело.

Каждая чешуйка плоского треугольного черепа дышала скрытой мощью и была прямо

совсем как настоящая. Наверное, на солнце змеиный череп сверкал бы, словно радуга, здесь же – в густой прохладной тени, куда не проникал ни один солнечный лучик, он

переливался словно тончайший шелк цвета ночи.

Острые, как иглы, загнутые назад саблевидные зубы были готовы для удара, и кем бы ни

был неизвестный автор кольца, но ему удалось уловить саму суть змеиной атаки и