Андрей - Бледнее бледного

скрылось за домами. Над площадью сгущались ранние осенние сумерки, и можно было

выбираться из укрытия, чтобы заняться делом.

Место для портала Осси выбрала уже давно. Строго говоря, особой роли оно не играло, и, по большому счету, было совершенно наплевать, на каком участке земной поверхности на

короткий миг приоткроются врата в небытие. Просто ей хотелось, чтобы все было

красиво, а поэтому место для возвращения ларонны в родную среду обитания она

выбирала исходя из чисто эстетических соображений. И местом этим должен был стать

небольшой участок площади перед лестницей. Ровный и пустой, так что мешать здесь

ничто не должно было, и, по крайней мере, отсюда неожиданностей ожидать не

приходилось.

Положив меч на землю, и обозначив, тем самым, центр будущей фигуры, Осси отошла на

пару шагов и встала, примериваясь, как художник, пытающийся увидеть во всех

подробностях еще не существующую картину. Опыт и школа свое дело сделали, и, не

смотря на сильное головокружение, картина нарисовалась. Правда, пока еще мысленно.

Закрепив ее в памяти и «привязав» к едва заметным трещинкам и неровностям на

поверхности устилавших пласу плит, леди Кай достала припасенный специально для

таких случаев уголек и короткими резкими штрихами начала овеществлять мысленный

образ. Воплощать в жизнь, так сказать.

Конечно, можно было обойтись и без таких сложностей и сразу рисовать фигуру начисто

– то есть кровью, – и, возможно, будь на ее месте кто-нибудь с опытом побольше да

рангом повыше, или чувствуй леди Кай себя немного получше – так бы оно и было, но

сейчас рисковать по пустякам ей не хотелось. А поэтому рисовала она старательно и, не

торопясь, пытаясь избежать глупых ошибок и промахов, и тщательно обдумывая каждый

следующий штрих. То есть – поспешала медленно, не поддаваясь таящемуся в каждом из

нас соблазну покончить с делом одним махом, надеясь, что на этот раз все получится, нам

повезет, а кривая вывезет. И это притом, что готовилась она к открытию портала, по

крайней мере – мысленно, уже давно.

Еще задолго до того, как крошащийся черной пылью и мажущий пальцы кусок угля

оставил на шершавой поверхности плиты свою первую метку, леди Кай начала

обдумывать предстоящую ей работу.

В принципе, ничего сверхсложного в ней не было, и с теорией Осси была знакома

достаточно неплохо – одна только книжка, найденная в мастерской у Лерда чего стоила…

Вот только применять эту теорию на практике ей пока что не доводилось. Этим, правда, вообще мало кто мог похвастаться, поскольку с вызовом набродов[3] не рисковал

связываться почти никто, кроме некромансеров, конечно. Так что, знать и уметь – это, как

говорится, две большие разницы.

Обдумывая предстоящий ритуал, леди Кай некоторое время колебалась в выборе фигуры

леи.

С одной стороны, – привычней и спокойней было бы использовать свою родную – с

самого детства и до боли знакомую.

С другой – новообретенная, благодаря Ходе, фигура храма обладала мощью и силой на

порядки превосходящей ее собственную. При этом ее также можно было считать своей

собственной, коль скоро Осси по ней уже однажды прошлась и все ее вибрации, как губка, в себя впитала. Во всяком случае, во время драки в ситандре, она показала себя с самой

лучшей стороны!

Но… Своя – своей, все-таки, рознь…

В общем, не рискнула Осси, – итак много нового приходилось тут творить, так что

хотелось хоть в чем-то быть уверенной до конца. А что касается мощи… Так ей и так уже

было настолько хреново, что будет ли она после проведенного ритуала выжата до дна или

досуха – роли, как говорится, уже не играло. Что так, что – эдак!

А посему, отбросив сомнения, леди Кай старательно воспроизводила на храмовой

площади фрагмент своей собственной линии, особо тщательно вырисовывая узлы силы и

связки с будущей копулой[4]. Дело шло медленно, но получалось красиво.

Понимая всю сложность и ответственность момента, Ришша интессе не мешала и

пустыми разговорами не отвлекала. Хотя по всему видно было, что за то время, что

прошло с их последнего разговора, от печальных известий она оправилась уже полностью, и поговорить ей родимой – ой как хочется. А может, это нервное было. Но как бы то ни

было, с желанием своим она пока справлялась и лишь перебралась поближе, устроившись

на парапете так, чтобы весь, рождающийся на плитах рисунок попадал в поле зрения.