Андрей - Бледнее бледного

пол, Мей очень обрадовался. Его деятельная натура уже совсем извелась от скуки и

безделья и просто жаждала перемен.

Некоторое время он продолжал лежать, пытаясь сообразить, в чем же заключается новая

игра и что в этой связи требуется от него, а когда уже совсем было собрался спрыгнуть и

побарахтаться внизу вместе со своей новой подружкой, плита под ним треснула. А потом

брызнула во все стороны мелкими острыми осколками. Несколько штук просвистело

рядом с мордой, а парочка – прямо сквозь него, но, к счастью, вреда особого они не

причинили, хотя и приятных ощущений тоже не добавили. А потом из образовавшейся в

плите дыры показалась голова.

Голова эта была неприятной. И даже – противной. Потрескавшиеся от недостатка влаги

глаза сочились мутной желтоватой слизью, а сухая морщинистая кожа свисала

ошметками, словно у больного красной почесухой. Но главное, – голову окружала серая

дымка, в которой, плавали небольшие, но очень упитанные черви. Они были черными, скользкими на вид, и смотреть на них не хотелось. Червяков Мей вообще не любил, а

этих, как назло, было много, и, к тому же, они, будто почувствовав его присутствие, тут

же потянулись к нему, противно извиваясь своими жирными телами.

Осмотревшись по сторонам, голова вознамерилась вылезти целиком и таки вылезла, вытащив за собой туловище. Червяков сразу стало больше, и это было плохо.

Хуже того, – чем больше их становилось, тем быстрее они шевелились, и при этом упорно

лезли к Мею. Контактировать с ними не хотелось, а поэтому надо было срочно что-то

предпринимать. Что-то такое, что решило бы эту проблему раз и навсегда.

Быстро выстроив логическую цепочку: плохие червяки – плохая голова, Мей принял

эпохальное решение и тут же реализовал его, изо всех сил вдарив лапой по шелудивому

черепу. Результат превзошел все, даже самые смелые, ожидания, ибо голова оказалась

очень непрочной и тут же смялась, выпустив наружу какую-то мутно-серую жижу.

Лишенное своей смотрящей по сторонам, а, следовательно, – самой главной части, туловище осело обратно в дыру, утащив за собой стремительно бледнеющих и тающих в

воздухе червяков. Это была победа! Полная и безоговорочная.

Очень довольный собой Мей приподнялся и осмотрелся по сторонам – из оставшихся

больших камней тоже торчали головы с червяками, причем две из них уже вытащили

наружу свои тулова вместе с руками и ногами. А внизу, глубоко увязнув в полу, все еще

продолжала барахтаться его подруга. Правда теперь, когда она увидела, как весело

проводит время Мей, она изо всех сил старалась выбраться к нему. Это было правильно, и

ей надо было помочь. Тем более что, кажется, она его звала.

Мей спрыгнул вниз.

А Осси продолжала тонуть. Несколько отчаянных попыток выбраться не привели ни к

чему. Лишь раз кончиками пальцев удалось задеть край каменной плиты, но о том, чтобы

ухватиться не было и речи. И как не тянулась – только вязла еще больше. Как муха в

сиропе…

Промерзшее насквозь тело все чаще сводило судорогами, а ног леди Кай вообще уже не

чувствовала – будто растворились они в ледяной жиже полностью и без остатка. Осси

погрузилась уже почти до плеч и лишь раскинутые на поверхности руки еще как-то

удерживали ее на плаву.

Каменная трясина, которая поначалу лишь крепко удерживала ее, не давая возможности

выбраться, потихоньку брала верх и теперь уже ощутимо тянула вниз. Наверное, так себя

чувствует песчинка в часах, когда неумолимое время потихоньку засасывает ее вглубь.

Только для Осси это означало не переход через краткий миг времени, а переход в иные

пределы, переход из состояния жизни – привычного и приятного, в иное – чуждое и

пугающее состояние смерти. И пусть, как учил Странник – Вуаль всегда рядом, хоть до

поры и незрима, но рвать ее сейчас и здесь совсем не хотелось. И даже возможная встреча

с мамой, которая уже много лет как ушла из этого мира, энтузиазма не добавляла.

Осси погружалась все глубже. Уже утонули после очередной судорожной попытки

вырваться раскинутые по сторонам руки, и уже почти до подбородка добралась жидкая

стужа, а спасения все не было. Мей на зов не откликался, а вывернуться, чтобы

посмотреть, чем он там занят, Осси уже не могла.

Чем дальше, тем быстрее погружалось ее тело, и тем сильнее становилось давление.

Густая масса, наполнившая этот омут, давила на ребра так, что казалось, треск их слышен