Наталья - Соммерфильд Сильвия

думает о нем; он ощутил, как на него накатывается

горячая волна желания, но, подавив в себе это чувство,

77

зашагал в ее сторону. Кэтрин невольно залюбовалась

этим красивым мужчиной. На лице Донована Мак-

Адама, в каждом движении его рослого, мускулистого

тела читалась решимость не считаться в своих

поступках ни с кем и ни с чем.

Кэтрин хотела, чтобы слуги помогли ей спешиться и

тем самым избавили от необходимости встречаться

лицом к лицу с Донованом, но ни у кого не нашлось

храбрости встать на пути этого могущественного

человека с прищуренными недобрыми глазами.

Остановившись перед ней, он, к ее удивлению, вместо

приветствия взял из ее рук хлыст.

—

Я не привык недооценивать противостоящие

мне силы, — с улыбкой сказал он и, потянувшись,

обхватил ее за талию, собираясь снять с седла.

—

А не переоцениваете ли вы свои способности?

— хладнокровно спросила Кэтрин.

—

Не думаю, — сказал Донован негромко.

—

Тогда не тянитесь за тем, что вам не

принадлежит, иначе моя рука заменит мне хлыст,

который вы предусмотрительно забрали.

Донован почувствовал, что его терпение на пределе,

но, вспомнив, где он, сдержался и молча предложил

девушке руку.

Он стоял так близко и был так привлекателен, что

Кэтрин растерялась, но только на секунду.

— Я, пожалуй, подожду. С лошади будет лучше

видно прибытие короля.

Но Донован продолжал держать руку на весу, и она

подчинилась. Кэтрин встала на пару ступенек позади

него, и запах ее духов обволакивал Мак-Адама, мешая

ему дышать. Солнце продолжало играть в волосах

78

девушки, и он на расстоянии чувствовал, как бьется в

ней жизнь. И ему так хотелось прикоснуться к Кэтрин!

Неужели она настолько глупа, чтобы и вправду

поскакать в Дайрлтон? По-своему он уважал ее

стремление предостеречь мятежных лордов, но в то же

время благословлял день, когда узнал о ее планах,

поскольку твердо знал — только при таком стечении

обстоятельств он сможет сломить ее волю.

Стоя в толпе, с виду оба дожидались приезда короля,

на деле же думали только друг о друге.

А потом начался старинный пышный обряд. Вдали

показался король; по традиции, ему полагалось быть

одним из лучших наездников в Шотландии. С Яковом-

старшим в свое время получилась незадача, зато его сын

сидел на коне как влитой. Подъехав, он величаво

спешился, и под перезвон колоколов приближенные

последовали за ним в часовню.

Внутри столпилось виднейшее дворянство страны, но

в глаза бросалось отсутствие горцев. Лишь трое из

присутствующих знали о причинах, помешавших им

приехать на церемонию, и ими были Яков, Донован и

Кэтрин.

Перед тем как пройти в часовню, Кэтрин украдкой

глянула на Донована. При всем неприятии этого

человека, которое она всеми силами в себе разжигала,

его внешность и манера держаться не могли не

восхищать. Одет он был лучше, чем любой из лордов,

казалось, Донован — хозяин всего, на что падает его

взор. Всего, но только не ее! Кэтрин с трудом заставила

себя отвести от него взгляд.

Яков, разряженный в соболя и бархат, опустился на

колени перед алтарем, низким голосом, размеренно и

79

неспешно произнося слова клятвы. Он казался

спокойным.

Высоко под сводами гулко отдавались звуки

торжественной церемонии, и Кэтрин видела, как золотая

корона, сверкающая рубинами, изумрудами, жемчугом и

алмазами, была водружена на голову нового монарха.

С этого момента Яков стал законным королем.

Церемония закончена. Донован предложил руку Кэтрин,

и они вместе со всеми вышли из часовни. Король вновь

шагал впереди один.

Кэтрин взглянула на Донована: на какой-то момент ее

взгляд потеплел... и вновь стал враждебным.

—

Итак, — сказала она тихо, — вы и ваш король

получили все, чего желали.

—

Да, — согласился тот, также следя, чтобы голос

его звучал негромко. — Включая право казнить и

миловать, одаривать друзей и сокрушать врагов.

В его словах слышалась гордость своей властью и

какой-то намек. На что?

—

Казнить и миловать? А если бы я вас попросила

о такой милости, могли бы вы от лица короля

помиловать?

—

Мог бы, — сказал Донован негромко, но

твердо. — Кого вам угодно помиловать?

—

Никого, — улыбнулась она в ответ. Сам того не

заметив, он раскрылся и попал в подстроенную ею