Наталья - Соммерфильд Сильвия

Лицо Донована вновь показалось ей высеченным из

камня.

Слабея духом, она попыталась прибегнуть к

испытанному средству защиты — холодной

надменности, но этого уже оказалось недостаточно, и

девушке захотелось, чтобы сейчас их разделяло что-то

осязаемое, материальное. Она чувствовала свою

уязвимость, но боялась себе в этом признаться. Страх

был для нее редким гостем, но сейчас она почувствовала

холодок в груди.

86

С минуту Донован разглядывал трещины в каменной

стене

напротив.

Самое

время

воспользоваться

преимуществом

своего

положения,

на

деле

продемонстрировать, что он, и только он, здесь

победитель. А что зазорного в торжестве победителя? И

вновь его глаза обратились к Кэтрин. Давно разошлись

воины, лошадей куда-то увели. Они стояли одни в

каменном

колодце

двора,

слабо

освещенном

несколькими факелами на стенах. Чуть живая, девушка

попыталась отодвинуться, но Донован удержал ее, и она

почувствовала себя бессильной перед ним.

—

Я бы предпочла темницу, хотя не знаю, что в

ней вы приготовили для меня.

—

Ваше мнение больше ничего не значит, и право

выбирать для вас осталось в прошлом.

—

Почему я должна тут стоять и слушать вас?

Это был уже крик отчаяния, хотя больше всего на

свете сейчас Кэтрин не хотела демонстрировать перед

ним свою слабость.

—

Потому что я так хочу, — холодно парировал

Мак-Адам; если бы она могла знать, каких трудов ему

стоило сохранять эту холодность!

Она повернулась к нему лицом и только тут осознала,

что они стоят, тесно прижавшись; не находя слов для

защиты, Кэтрин отчаянно сжала кулачки и толкнула

Донована в грудь.

Ее мучитель не ожидал нападения и успел получить

еще один ощутимый толчок в грудь, прежде чем

перехватил ее руки. Он был зол на себя. Что можно

требовать от усталой, измученной, напуганной

женщины, и стоит ли осуждать ее за отчаянный отпор?

Несмотря на внешнюю суровость Донована, его

87

переполняло желание нежно и ласково обнять девушку.

Если бы ему удалось найти пару слов утешения, если бы

он мог надеяться, что эти слова встретят понимание!

Впрочем, Донован тут же решил, что нельзя проявлять

слабость в отношениях со своей будущей женой:

схватив ее за руку, он повлек за собой, в свои покои,

расположенные на втором этаже. Они поднялись по

лестнице, прошли прихожую, еще одну комнату.

Донован подтолкнул девушку к дверному проему и

вошел вслед за ней. Пинком захлопнув дверь, он

привалился к ней спиной и просунул руки за пояс,

наблюдая за своей жертвой. Кэтрин огляделась: в

комнате стояла массивная мебель и громадная,

заполняющая собой едва ли не полкомнаты кровать.

Затем она вновь оглянулась на Донована и глубоко

вздохнула.

—

Я вас не боюсь.

Девушка справилась со своей интонацией лучше, чем

ожидала.

—

Я не собираюсь вас пугать, леди Мак-Леод, —

ответил тот.

Кэтрин отвернулась от него и подошла к большому

камину; встав на колени, она растопила его. Вскоре в

лицо повеяло жаром. Затем, поднявшись, она налила

вино в кубок и повернулась к Доновану.

Медленно, словно дразня, Кэтрин поднесла кубок к

губам и осушила его, не сводя глаз с Донована. Тот чуть

не рассмеялся: даже в этой тупиковой ситуации она

считала должным держаться вызывающе и стоять до

конца. Но она не знала, что у него в кармане лежал указ

короля, объявляющий их женихом и невестой. Донован

не спешил ознакомить ее с документом: сперва

88

предстояло подчинить ее своей воле, ибо ему не

улыбалось заполучить в жены девушку, с которой

придется вести пожизненную войну. Он заставит ее

примириться со своим жребием, докажет ей всю

бессмысленность борьбы против короля и него. А уже

приручив ее, он сможет в полной мере наслаждаться

жизнью, которая станет вдвойне прекрасной от того, что

он будет обладать ею, леди Кэтрин Мак-Леод.

—

Леди Кэтрин, налейте-ка вина и мне.

Она не двинулась.

—

Позовите пажа, пусть он прислуживает.

—

Нет, — сказал Донован тихо, — это сделаете

вы. Если же вам не угодно остаться здесь, вас охотно

проводят в грязную, сырую и, честно говоря, очень

неудобную тюремную камеру: их у нас достаточно.

Говоря это, он подошел к столу и со вздохом

удовлетворения опустился на стул. Поставив локти на