Unknown - ЕЕРОДИТЕЛИ

Мое появление было встречено ликующим воплем в пять пьяных глоток; Ирочка помахала мне ладошкой, - а облапивший ее за плечи Славка, поняв, наконец, кто пришел (спьяну-то и сослепу он не сразу признал меня), радостно заорал: - Юлька!.. Сколько лет, сколько зим?.. Давай к нам!.. - Его друзья, видимо недовольные дефицитом женского общества, взирали на меня с выражением детского восторга на лицах. Увы - на остаток вечера у меня были совсем иные планы (Влад просил вернуться пораньше), - и я, извинившись, ретировалась, так и не успев посмотреть, во что превратился санузел - и сильно подозревая, что такой возможности мне больше не представится.

- Ты звони, не пропадай, слышь!.. - было последнее, что я услышала, захлопывая за собой дверь.

В общем-то, я с удовольствием бы с ними посидела… Как это часто бывает, вынужденная неподвижность сыграла с Владом злую шутку, вызвав нестерпимый трудоголический зуд: не успев еще очухаться от перенесенного шока, он выцыганил у рыженькой медсестры Лины несколько тоненьких тетрадок в клеточку - и теперь скрупулезно что-то в них кропал, зафиксировав спинку кровати в положении «сидя». Кровать его, надо сказать, была настоящим чудом инженерной мысли, позволяя лежачему больному самостоятельно приподниматься на постели, регулировать уровень ее наклона - и даже пользоваться судном, которое, впрочем, больше напоминало биотуалет новой волны; быстро освоив эту нехитрую премудрость, независимый Влад не на шутку возгордился - и перестал заискивать перед молоденькими сестричками, которые, впрочем, и без того принуждены были уважать почтенного профессора, дважды кандидата наук, протеже «важной шишки» из «министерства чего-то там», чье истинное звание тут, как и у нас, боялись произносить даже шепотом… В общем, работать здесь, в Центре, Владу было гораздо приятнее, чем в тесном кабинетике на четвертом этаже здания факультета, где, по его словам, «вечно стоял шум и гам и не было отбою от посетителей».

Но тут смотрю - что-то мой Влад задумался, забросил уже почти готовую статью - и целыми часами напевает что-то себе под нос, глядя в пространство и даже не замечая, что забытая тетрадка давно соскользнула с его живота на пол; с любопытством заглянув в нее, я увидела, что страницы испещрены какими-то странными графиками и линиями, половину которых Влад уже успел испохабить, разрисовав и украсив игривыми цветочками и детализированными изображениями разных частей обнаженного женского тела. - Вот так-так, Влад! Почему не работаешь?..

В ответ он сварливо заявил, что я, дескать, «ни хрена не понимаю», и что он «нашел ключ». Боже!.. Какой еще ключ?.. От чего?! Не «от чего», а «к чему»: к психологической адаптации аутиста. Ну хорошо, допустим... И в чем же он заключается, этот ключ?

- В половом созревании! - торжественно провозгласил Влад, со значением уставив палец в потолок.

Как так?.. А вот так, - и тут Влад, к моему ужасу, понес совершенно несусветную медико-психологическую околесицу. Как известно, заявил он, отправной линией в развитии психического заболевания часто оказывается половое созревание пациента («то есть, - сострил он в своей излюбленной манере, - момент, когда больной осознает, что ему нравятся девочки, или мальчики, или собачки, ну, на худой конец, покойники, и проч. и проч.»), - что связано, повидимому, с общей перестройкой организма, - а также с обострением душевных переживаний, которые, как известно, в эту критическую пору достигают свого пика; все они, особенно негативно окрашенные, способны в одночасье низвергнуть подростка в черную яму безумия. Впрочем, возможен, хоть и редко, обратный вариант, когда сильное увлечение, оказавшись счастливым, провоцирует наступление ремиссии - периода просветления тож. Таков, к примеру, ваш уникальный случай, Юлечка, в котором спасительную роль обьекта влечения исполняет так называемый названый брат…

- Господи, Влад!..

… - Да-да, не отпирайтесь, мне все известно. Вы были безумно влюблены друг в друга и ясное дело чем занимались, - а, скорее всего, занимаетесь и теперь…

- Влад!!!

- Кстати - что это у вас на шее болтается?.. Вы как - давно из провинции?..

То были всего-навсего бусы - те самые, голубого стекла, до сих пор нежно мною любимые. Обиженная, возмущенная, я тут же бросилась на их защиту: первые детские воспоминания, ностальгия, талисман… Холодно приподняв седые брови, профессор заметил:

- Ну, значит, родители были провинциалами.

Не знаю, не знаю, по-моему, Воронеж - крупный индустриальный центр. А Влад меж тем продолжал: