Unknown - ЕЕРОДИТЕЛИ

- Осторожнее, Юлечка, осторожнее. Твоему королю шах, -

после чего так тонко, по-джокондовски улыбнулся, что у меня не осталось сомнений: эти слова тоже имеют свой потаенный смысл. Но вот какой?.. А?! Признаться, хоть все эти прикосновения и улыбки приятно убаюкивали меня, загадочность моего друга начинала не на шутку меня раздражать. Тут бы мне взять, да эффектно смешать фигуры на доске, - но я всегда считала этот жест грубым и недостойным профессионала, поэтому ограничилась тем, что резко вырвала руку - и, со стуком поставив коня на место (изящные статуэтки зеленого нефрита вздрогнули и чуть подвинулись на своих клетках), продолжала размышлять над позицией, время от времени кидая испытующие взгляды на названого брата. А тот знай себе молчал да загадочно улыбался, глядя на доску, - и в какой-то миг я начала склоняться к дикой, но, пожалуй, не такой уж неправдоподобной мысли, что Гарри на одиннадцатом году знакомства попросту решил меня соблазнить, - и все эти улыбочки и взглядики - равно как и выражение «твоему королю шах» - не что иное, как прямой вызов…

Однако дальше этой фразы брат не пошел - и только продолжал обволакивать меня ласковыми интонациями и вкрадчивыми прикосновениями опытного Дон-Жуана.

Было, впрочем, и еще кое-что - разговоры о любовной магии, которыми Гарри кормил меня все чаще и которые превратились у него, кажется, в навязчивую идею. Верю ли я в любовную магию (Гарри не любил слова «приворот», казавшееся ему слишком грубым и деревенским)? Нет?.. А в порчу? В проклятие (тут Гарри нехорошо усмехался и его бледное лицо неожиданно производило несколько судорожных подергиваний)?.. В это я верила еще меньше. А в чем, собственно, дело, Гарри, почему ты об этом заговорил?.. В ответ - все то же выразительное молчание, конвульсивное подрагивание уголков рта, осторожные прикосновения тонких пальцев, медленно ползущих по моей руке вверх, до самого плеча - и дальше, к шее, до самого затылка, где они начинают нежно перебирать мои волосы; недобрая усмешечка, застывающая на лице после того, как оно, наконец, обарывает мучительный тик: - Юлечка, я тебя люблю, честное пионерское, люблю как сестру. Пешечка ты моя…

- Я, значит, пешечка?! - возмущалась я, стряхивая с себя навязчивую братнину руку. - А ты у нас, в таком случае, кто? Король?

- Боже упаси, - неприятно-ласково улыбался Гарри. - Король - фигура слабая, беззащитная. Нет, я отнюдь не король. Вернее, король - не я…

- С кем же, в таком случае, ты себя идентифицируешь? Вернее - ассоциируешь? - я все больше злилась. - Уж не с ферзем ли?!

- Ну уж нет, - продолжал усмехаться Гарри.

- Так кто же ты у нас?..

Лицо Гарри становилось спокойным и строгим. - Кто я? - переспрашивал он и сам себе назидательным тоном отвечал: - Отнюдь не пешка, не король и не ферзь. Я, милая моя, Шахматист…

А как-то раз - вроде невзначай, - а на самом деле после красивейшей, четко продуманной комбинации, в финале которой Гарри легким щелчком перста опрокинул черного (своего!) короля навзничь, - он признался, что повысил свою квалификацию, что «дерзает» теперь на то, что умеют лишь немногие, сильнейшие его коллеги-маги: разыгрывать шахматные партии с жизнью и смертью; и вот так же, как ныне повержен этот король… - тут Гарри наклонил доску, и несчастный король, торопливо скатившись с нее, оказался на устеленном ковролином полу, - …вот так же угаснет и некая жизнь - первый страшный эксперимент его, Гарриных, рук… Лицо названого брата было торжественным и суровым, только краешек рта слегка подергивался.

- Ты что, охренел?.. - спросила я недоверчиво. Гарри устремил на меня томные, печальные, влажные глаза:

- Заговор на смерть, - грустно и просто пояснил он. Затем поднял с полу янтарно-нефритовую фигурку - и принялся меланхолично разглядывать ее на свет бра. Я толкнула его в плечо:

- Очухайся!..

Но он был прав, - жизнь его врага и впрямь угасала, утекала сквозь пальцы… В одно смурное утро, когда заранее подкупленная медсестра Лина известила меня по телефону, что в боксе не осталось ни одной посторонней души, я, махнув рукой на предстоящий в тот день зачет по телесно-ориентированной терапии, поехала в Центр - навестить Влада; с последнего нашего свидания минула вечность, и втайне я боялась самого страшного - не узнать его при встрече. Однако нет, узнала… А ты меня?.. Я тихо позвала его по имени: строгое, бесстрастное лицо чуть шевельнулось в ответ на звук, но и проблеска чувства, узнавания в нем не возникло; я взяла его за руку: покорные пальцы оказались холодными и гладкими на ощупь, а лицо так и не изменило своего сосредоточенного выражения.