Иртенина Наталья - Культурный слой

VI.

Ко Всемирному центру меня, можно сказать, прибило волной. Крупномасштабная историческая стройка замкнула на себя все междутерриториальные пути, и, куда бы кто ни шел, все равно оказывался там. От нашей территории каждый день отходили обозы. Десятки рабочих волокли тачки, груженые древним культурным слоем. Я пристроился к одному такому обозу. Удалось даже подкормиться бесплатными харчами.

Идти тут всего-то два дня тихим ходом. Это наша территория широка и необъезженна, душу просторами рвет из груди. А весь Треугольник, к примеру, на одной ее половине два раза поместится. О разделительных полосах и говорить нечего. Пространство нейтральной дикой земли в наше время стремительно сокращается. Местами уже происходит слияние территорий. Тот же самый Треугольник родился в результате слияния трех Цивилизованных территорий. Антислиянисты там еще безумствуют, тухлыми помидорами промышляют, но уже без прежнего накала. Поняли, что деваться им все равно некуда. Всемирный центр – памятник их похороненным надеждам.

Когда я в первый раз увидел его фундамент, он поднимался в высоту уже метра на полтора. Вдоль дорог между территориями шастали десятки агентов-вербовщиков, раздавали проспекты. Так вот, в описаниях сооружения высота фундамента была – двадцать метров. А в поперечнике – полторы сотни. Если даже не видеть этого, а только представить, все равно глаза на лоб вылезут. Это же сколько тонн культурного слоя надо сюда вбухать, чтобы получились такие размеры?! И ведь не чьего-то там слоя, а родимого, маневренным Петровичем безвозмездно отданного. Я представил себе километры очищенной от слоя нашей земли, лысой и поруганной, и ощутил такую страшную тоску по родине, что хоть веревку намыливай. Одна отрада была – общение с нашими работягами из обозов – и той нельзя было злоупотреблять. Я же в розыске. Я изгой. Сажать себе на хвост интерпол очень не хотелось.

Я еще не решил, останусь ли здесь. Надо было узнать, можно ли получить тут документы и какой-нибудь официальный статус, кроме наемного рабочего. Я устроился неподалеку от лагеря наших обозников. Дворец Свободы строили на окраине территорий Треугольника, фактически на дикой земле. Поселок строителей был разбит тут же, на траве. Административные здания примыкали к огороженной элитной зоне добычи.

У меня еще оставалось немного денег от проданного трофейного оружия – десяток гаек. На территориях Треугольника все жутко дорого, половину этой суммы я потратил в первый же вечер. Купил себе скромный ужин в здешнем магазинчике и спальный мешок. А то холодно по ночам.

Развел огонь прямо на земле – тут все так делают. На территориях за это можно запредельный штраф схлопотать, а здесь пожалуйста – слоя ведь никакого. Жарил колбасу на палке, кипятил воду для чая. Тут-то ко мне и подсели эти двое. С виду бродяги беспачпортные, как и я. Делиться с ними колбасой я не собирался, они посидели, подумали и достали свою жратву. Рыбные консервы и еще фляжку чего-то. Налили колпачок и мне, сивуха страшная оказалась. Разговорились. Выяснили, что земляки. Хотя они сказали, что сразу признали во мне своего. Иначе не подсели бы. Им нужен был компаньон. Я заверил их, что работаю один. Тогда они вынули свой козырь – пропуск в элитзону. У обоих вид был дурашливый, губошлепский и донельзя самодовольный. Так что я им не поверил, спросил, за сколько можно купить такую бумажку. Один из них, отзывавшийся на имя Клин, состроил хитрую морду, ковырнул в консерве ложкой и сказал: «А ты проверь. Завербуйся, тебе такую же дадут. Козла из тебя сделают – во! Натурального». Второй, по имени Валуй, заржал и подавился, ошметки еды из пасти во все стороны полетели. «Я там вкалывал, – продолжал Клин. – Целый месяц. Бабок дают много, точно. Жратвы завались. Только козла заставляют делать». – «Какого козла?» Клин показал какого. На правой руке изобразил козу – мизинец и указательный вверх – и прижал ко лбу внутренней стороной. «Когда работать идешь, нужно это делать». – «Зачем?» – «А я знаю? Говорят – входит в контракт. Знак свободного и добровольного… этого… волеизъявления. Я подмахнул не читамши. Потом все время забывал делать. Два раза вызывали к начальству, воспитывали. Штрафом грозили, на второй раз уволить обещали. Разозлился я, послал их, и сам ушел. Козлом не был и не собираюсь. Во так вот. Пропуск остался».

Все это звучало так ерундово и тщеславно, что я сразу подумал: вышибли мужика за крепкую дружбу с градусами. Небось с похмелья поутру рога везде мерещились. А вот пропуск – это уже дело серьезное, требует размышления. Вообще-то я сомневался, что по этой бумажке пустят в зону. Почему ее не отобрали у мужика – дело десятое. Но хоть какая-нибудь защита от дурака у них там на воротах должна же быть. «Ты не думай – бумажка действующая. Валуй уже опробовал. Там каждый день несколько сотен проходит и выходит. Всех по имени и в рожу запомнить – голову нужно прямоугольную иметь». – «Допустим, – говорю. – А третий вам для чего? Прикрытием работать?» – «Не. Мешки перебрасывать через ограждение. Они тяжелые. Твоя доля – двадцать процентов. За риск». Тут выяснилось, что Клин, перед тем как уйти с доходного места, набил в зоне добычи несколько мешков и закопал их в слое возле забора. Открыто вынести их он все равно бы не смог. Такими объемами тут наверняка не ворочали. Работяги сами морду бы ему набили, чтобы уважал равноправие. А если бы и вынес – далеко с четырьмя пузатыми мешками под мышкой уйдешь? «Что в мешках?» – «Хороший товар. Парфюм, косметика, курево. Батарейки. Инструменты. Икра в консервах. Барахло разное». Я прикинул в уме – получалось, что в его мешках небольшое состояние упаковано. Тысяч на семь-восемь условных единиц, тьфу, гаек. «А сбросим тут недалеко. У меня контакт налажен. Фирма веников не вяжет, работает грамотно. Ксиву на любой манер заказать можно». Последний аргумент меня убедил. Я дожевал свою колбасу, Клин развернул лист бумаги и нарисовал план зоны. «Вот ворота. Тут вторые. Я прохожу в эти, ждете меня здесь. От ворот девятнадцатый столб. Я сую тебе пропуск, ты идешь через другой вход. Встречаемся там же, у девятнадцатого. Валуй остается ловить мешки. Слышь, оттаскиваешь их вот сюда, метров двадцать, там овраг здоровый. Охрана ночью раз в полчаса обход делает, должны успеть».