Наталья Иртенина - Зов лабиринта

Старший следователь городской прокуратуры Василий Остапчук был седовлас, тучен, страдал одышкой, в подражание знаменитому коллеге, комиссару Мегрэ, курил трубку и ввиду грядущей пенсии мечтал о небольшом домике в холмах за городом, обязательно с садом. Еще к этой характеристике можно прибавить то, что старший следователь слыл угрюмой, мизантропической личностью. Впрочем, это не мешало ему не только слыть, но и быть грозой бандитов и жуликов, попадающих к нему в руки.

Работу же в прокуратуре Остапчук ненавидел всем нутром, хотя и не позволял никому догадаться об этом. Ненавидел за то, что вся эта грязная рутина как две капли похожа на то, о чем обычно врут в книжках и в кино. И нет смысла решать, что здесь является отражением, а что – отображаемым. Подобными рассуждениями кормятся разве что плохие журналисты. А хороший сыщик точно знает: среди тех, кто километрами строчит убойные романы и сценарии, нормальных людей не водится.

Старший следователь Остапчук вошел в распахнутую настежь дверь, не вынимая рук из карманов летнего плаща (ко всему – был мерзляв), тоскливо оглядел гостиную и с трубкой в зубах, давно погасшей, зычно осведомился: «Ну, что тут у вас?». На его голос из недр квартиры тотчас вынырнул долговязый, но обладающий грацией балеруна юный лейтенант Куницын. «Взгляните сами, шеф. – Приглашающий жест. – Это что-то ненормальное. Абсолютный бред. Совершенно зверская расправа. Даже кошка что-то почуяла…» – «Какая кошка?» – «Соседская. Женщина, которая вызвала милицию, утверждает, что ее кошка обезумела возле двери этой квартиры и задала стрекача». – «А где она сейчас?» – «Кошка? Не знаю. Убежала». – «Женщина!» – «А-а. Я уже взял у нее показания, шеф. Сейчас ей оказывают медицинскую помощь». – «Что с ней?» – «Пыталась образумить кошку. Свидетельства чего остались у нее на лице». – «Вот только сумасшедших кошек мне не хватало».

Остапчук пошарил в карманах, вытащил спички и раскурил трубку. И только после этого привычного ритуала стронулся с места – осматривать место преступления.

В небольшой комнате, по обстановке – кабинете, работали фотограф, эксперт-криминалист и врач. Тело убитого оставалось нетронутым. Мужчина сидел за столом в неудобной позе. Туловище наклонено, голова на две трети покоится внутри разбитого монитора компьютера. На столе большая лужа крови. «Впечатляет. Определенно впечатляет». Старший следователь Остапчук не любил давать длинных комментариев. «Еще больше впечатляет, шеф, то, что дверь кабинета была заперта изнутри». – «Имитация?» – «Невозможно. Замок односторонний. Простая задвижка. Окно тоже наглухо закрыто. Потайные ходы исключаются». – «Классика». – «Шеф?» – «Я говорю – классика детектива. Убитый наедине со своим трупом. Замаливает грехи за закрытыми изнутри дверьми. Гена, что-нибудь определенное есть?»

По мнению Гены Лыкова, судебного медика, определенными в этой ситуации были только две вещи. Во-первых, монитор сначала опустили на голову жертвы, разумеется, с большим размахом и силой, а также с особой жестокостью, потом снова опустили на стол, вместе с головой. Во-вторых, сам себе нахлобучить на череп эту штуку мужчина не мог ни при каких обстоятельствах. Еще горстку вполне определенных вещей подкинул следователю Куницын. Убитый – доктор исторических наук, судя по библиотеке, специалист по культуре древней Индии, преподавал в частном гуманитарном университете, тридцать один год, женат, детей не имеет. Соседями в семейных ссорах и неладах замечен не был – совсем даже наоборот. Жена… теперь уже вдова – «небезызвестная писательша», как отрекомендовала ее пострадавшая владелица обезумевшей кошки, автор нескольких романов, работает в жанре мистического триллера. Местонахождение на момент убийства и по сию пору неизвестно.

«Док, могли вот это все проделать слабые женские руки?» – «Хм, ну, если сильно любящие руки, да в состоянии аффекта – теоретически могли». С серьезной миной на лице Лыков почесал подбородок. На днях ему предстояла процедура развода с женой, и эту долгую, шумную историю смаковали на десерт едва ли не во всех отделениях милиции города. «Лейтенант, объявите срочный розыск». – «Да, шеф». – «Денисов, заканчивайте тут. Тело можно уносить. И не забудьте приобщить к делу… мгм… орудие убийства».