Наталья Иртенина - Зов лабиринта

«Кто вы такой?» – «Диана! Я очень рад, что встретил тебя. Неужели я так сильно изменился, что ты не узнаешь меня? Конечно, шесть лет – это не шесть месяцев, но все-таки… Это же я – Никита!» Радостные, счастливые интонации. Ди растерянно оглядела его: светлые, почти белые волосы, немного худое лицо, глаза… смотрят на нее, едва ли не пожирая. Чуть смутившись, Ди сморгнула. «Никита?» – «Ну да! Помнишь, ты называла меня Ники-цыпленок? Наверное, я с тех пор и вправду изменился, раз ты не узнала меня…» – «Я теперь никого не узнаю». – «Как?…» – «Амнезия». Равнодушно пожала плечами. «Прости. Это из-за смерти Филиппа? Я прочел в газетах». Тот же жест, разве она знала, помнила, из-за чего ЭТО с ней приключилось? Никто не мог ей ни подтвердить, ни опровергнуть того, о чем спрашивал этот белобрысый Никита. Казалось просто невероятным, что она могла обеспамятеть из-за смерти совершенно незнакомого ей человека по имени Филипп. Муж? Ничто внутри нее не отзывалось на это слово. Ни одна ниточка не трепыхалась.

«Прости. Я не знал, что ты… Ты совсем ничего не помнишь?» – «Совсем. Как будто только что появилась на свет. Мы… были друзьями?» Ей показалось на миг, что он колеблется. Подбирает слова. Отсекает лишнее. «Да. Ты, я и Фил. Мы были друзьями… А потом ты вышла за него замуж. Он был старше нас обоих…» «А ты был цыпленком», – мысленно закончила Ди его фразу. «Потом я уехал из города. Жил в… в другом месте. А вернулся несколько дней назад. Узнал здесь о том, что случилось и… Я искал тебя, Диана». Он заглянул ей в глаза, будто силясь выловить в их глубине нечто, что не так-то просто вытянуть наружу. Ди ощутила себя под этим взглядом рыбкой, которую тащат на крючке. Очень неуютное чувство: она перед ним – как на ладони, со всей своей прошлой жизнью, наверняка какими-то грешками, и невозможно поставить заслонку, защититься, закрыться, потому что он знает о тебе все, а ты о нем ничего; он как воздух – чистый, прозрачный, рукой не схватишь. Пятно тени. Или блик света. Но в любом случае – он держит ее.

Ди эта ситуация нравилась все меньше и меньше. Росло раздражение, граничащее со злостью на свалившегося невесть откуда «старого друга», которому она зачем-то понадобилась именно теперь – в этом гадком стерильном состоянии. «Меня держали в психушке». Сказала резко, намеренно грубо, чтобы понял – искал напрасно, прежней Дианы не будет, а будет только Ди. Именно такая – злая, искореженная, без корней, без прошлого.

Не удивился. В лице не дрогнул ни один мускул. И в глазах не появился брезгливо-жалостливый интерес. Только снова взял ее руку и мягко, но властно сжал. «Все позади». Два слова, предложение… нет, просьба забыть о муке, которую пришлось вынести. Но Ди забывать не хотела. Она и так слишком многое забыла. «Меня накачивали транквилизаторами, от которых чувствуешь себя слабоумной, и предлагали решать детские задачки. Тесты на адекватность. – Усмехнулась, забрала руку из его ладоней. – Хоть меня и выпустили оттуда, я не уверена, что нормальна. Вам… тебе лучше уйти». – «Ты нормальна, Диана. – Проговорил четко, убеждающе. – Ты всего лишь забыла свое прошлое. Не отказывайся из-за этого от настоящего». – «Всего лишь?» Кислая улыбка. Что может знать он, случайный блик света на ее столике, об этом «всего лишь»? Почему так легко и уверенно говорит о ее жизни?

«Скажи, Диана, милиция кого-нибудь подозревает?» Решил сменить тему, отметила она. Правильный ход. Наверное, заметил что-то в ее глазах. Что-то неуправляемое. Закипающее. «Меня». С вызовом посмотрела на него. Он медленно кивнул. Ди догадалась, что мысленно он отринул эту версию – сразу и полностью. «А еще?» – «Еще… не знаю. Наверное, никого. Они сказали, что нашли на автоответчике в доме сообщение с угрозой. Кто-то угрожал моему… мужу расправой. Из-за какого-то манускрипта. И еще какой-то храм упоминался». Ди с удивлением смотрела на него. При слове «храм» он настороженно замер, почти превратившись в каменное изваяние. Руки медленно сжались в кулаки, так что кожа на костяшках побелела. «Что с ва… с тобой?» Не ответил. Три секунды упругого, взрывного молчания. «Диана, я не уверен, но, по-моему, это очень важно. Для меня… и для тебя теперь, наверное, тоже. Они дали тебе прослушать запись?» – «Да. Они думали, что я смогу узнать голос или что-нибудь вспомнить. Это была бессмысленная затея. Я бы даже голоса своего мужа не узнала» – «Ты можешь точно сказать, о чем шла речь? Можешь дословно вспомнить?» Снова вцепился в ее руку, как будто по этому мостику ее мысли могли легко перескочить прямиком в его голову. «Да, наверное. Если тебя это так интересует…» – «Пожалуйста, Диана. Меня это очень интересует. Я не могу тебе всего сейчас рассказать…» – «Да не надо мне ничего рассказывать. Меня охота за древними сокровищами не волнует». Его внезапная, почти детская растерянность, вызванная последними ее словами, едва не рассмешила Ди. «Почему ты решила, что речь о сокровищах?» – «Ну, такое сочетание – храм и манускрипт – вызывает вполне однозначные ассоциации. Разве не так?» – «Не вполне. То есть не всегда. Бывают и другие ассоциации». – «Поня-атно. Жизнь дарит много разных приключений. Каждому свое». Сарказм в ее голосе он пропустил мимо ушей. Впрочем, она и не рассчитывала зацепить его. Скорее задетой оказалась сама – этой внезапной лихорадкой таинственности, ясно читаемой на его лице.