Andrew - o 0a115616b968c99b

Полли. Я прошу вас, не надо. А что вы говорили – он улыбнулся, - о мужчинах, которые вас

не захотят – то я хочу, и буду хотеть всегда, вы уж простите, что говорю об этом так прямо».

Полли жарко покраснела, и, отвернувшись, гладя рукав его камзола, ответила: «Но как вы

можете, кузен Ник…».

-Могу и хочу, - он повернул ее руку вверх ладонью и поцеловал – каждый палец, каждую

линию, каждую нежную, синюю жилку на смуглом запястье. «Могу и буду, Полли, каждый

день, каждый час, если ты мне разрешишь, конечно, - он все не отрывался от ее руки.

Женщина наклонилась, и, прижавшись губами к его теплым, пахнущим солью волосам, тихо

сказала: «Конечно, Ник».

Ее губы были сладкими, словно ваниль с миндалем. «Печенье, - еле слышно сказал капитан

Кроу. «Признавайся, ты пекла печенье».

-Марципан, - она развязала ленты чепца и Николас, увидев ее тяжелые, пышные волосы,

шепнул: «А теперь опусти руку и убедись в том, что я тебя совсем не хочу».

Темная бровь взлетела вверх, и Полли, чуть улыбнувшись, едва касаясь его губ, спросила:

«И как вы все это время терпели, капитан Кроу?».

-Терпел, - ворчливо отозвался капитан, раздвигая темные пряди, целуя смуглую шею. «А

более не намерен. Только вот придется, любовь моя, – до Англии, больше венчаться-то

негде».

Полли закинула руки ему на шею, и, положив голову на широкое плечо, сказала: «У меня

ставни прямо на залив выходят, хотя это неразумно, конечно».

-Неразумно, - согласился Ник, обнимая ее. «Искать Северо-Западный проход тоже

неразумно, а я этим который год занимаюсь. Так что, - он повернул женщину к себе, и

глубоко, медленно поцеловал, - мне не привыкать, любимая».

-В полночь, - она приникла к его уху. «Я буду тебя ждать».

-Еще пять часов, - подумал капитан Кроу, слыша, как бьется ее сердце. «Господи, ну дай ты

мне прожить эту ночь, а там и погибать не страшно».

-Если только я не умру от счастья до этого, - смеясь, добавила Полли, и он, закрыв глаза,

ощущая ее тепло совсем рядом, - кивнул: «Я тоже».

Ромашки стояли на столе в простом, оловянном кувшине. Полли неслышно приоткрыла

дверь и заглянула в маленькую, боковую комнату, где спал Александр. Она перекрестила

ребенка, и, улыбнувшись, достала из его пальцев «Комментарии» Цезаря.

Женщина взяла свечу, и, уже выходя из комнаты, обернувшись, шепнула: «Господи, ну дай

ты нам счастья, прошу тебя».

Она закрыла дверь между комнатами на засов и подошла к распахнутым в летнюю ночь

ставням. Море шумело – бесконечно, не останавливаясь, и Полли, прищурившись, увидела

на темной воде залива стройный, чуть покачивающийся силуэт «Независимости».

-А потом Ник вернется в Джеймстаун, заберет нас, и мы поедем домой, - шепнула Полли.

«Матушка будет рада, он ведь семья. И у нас будут еще дети, - она легко, счастливо

улыбнулась и, вглядевшись, увидела, как отходит от корабля шлюпка.

Полли опустила глиняный подсвечник на стол и приложила ладонь к горящей щеке. «Не

бойся, - сказала себе женщина. «Не надо бояться». Она поводила свечой из стороны и

сторону, и, опустив ресницы, прислонилась к бревенчатой стене.

-Господи, какая она красавица, - подумал Ник, остановившись на мгновение. «Спасибо Тебе,

Господи. Ну, все, оставлю ее с Александром в Джеймстауне, там безопасно, а потом все

вместе поплывем в Плимут».

-Счастье мое, - шепнул он, наклонившись, целуя ее длинные, темные ресницы. «Полли, я так

люблю тебя».

Женщина взяла его за руку и Ник, повернувшись, тихо закрыв ставни, привлек ее к себе.

«Все будет хорошо, - сказал он, слыша ее легкое, взволнованное дыхание. «Все будет

хорошо, Полли, милая, все закончилось, я с вами, и так будет всегда».

Она опустилась на пол, потянув его за собой, и едва слышно рассмеялась: «Александр

просил, чтобы у нас был вид на море. Иначе тебе пришлось бы лезть через частокол».

-Ну и перелез бы, - ответил Ник, не отрываясь от смуглой, теплой шеи. «И вообще – прошел

бы через лед и пламя, только бы добраться до тебя. Иди ко мне, - он почувствовал ее

пальцы на вороте своей рубашки, - нежные, горячие, - и чуть не застонал.

-Надо тихо, - прошептала Полли, прикусив губу. «Поэтому и здесь, - она потянулась и

сбросила на пол меховое одеяло, что лежало на кровати.

-Будет тихо, - пообещал Ник. «Сейчас. А вот как доберемся до Англии…, - он ощутил совсем

рядом ее грудь – высокую, тяжелую, обжигающую, словно огонь. Закрыв глаза, глубоко

вздохнув, он закончил: «А уже там, любовь моя, нас весь Лондон услышит».