Andrew - o 0a115616b968c99b

наизусть, и, сейчас, глядя на крест, зашептал, сжимая длинными, красивыми пальцами книгу:

- И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и

моря уже нет. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля,

ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло. И сказал Господь, что сидел на престоле: се,

творю все новое. И говорит мне: напиши; ибо слова сии истинны и верны. И сказал мне:

совершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец.

-Господи, - сказал Майкл, уронив голову на руки, - ты есть начало и конец всего сущего, мой

владыка и властелин, наставь меня и паству мою на путь истинный, путь благочестия и

скромности, путь добродетели и верности заповедям Твоим. Аминь, - он перекрестился, и,

встав, развернув Библию на Откровении Иоанна, - положил ее на кафедру.

-Первая служба на новой земле, - он вздохнул, и, закрыв глаза, подумал: «Свершилось,

Господи, спасибо тебе».

Он вышел на церковный двор, и, вдохнув соленый, морской ветер, присев, погладил рукой

зеленую, мягкую траву. От строящейся крепости пахло свежим, распиленным деревом, и

Майкл, прищурившись, увидел паруса кораблей, что качались на тихой воде гавани.

Ворота заскрипели, и кто-то из плотников весело сказал: «Ну что, преподобный отец, сегодня

помолимся, наконец, как следует, не на лужайке!»

-На лужайке тоже хорошо, - мягко ответил Майкл, - сами же знаете, мистер Уильямс,

Господь, он везде. Но тут, - он показал рукой на раскрытые двери церкви, - конечно,

правильней, так, что спасибо вам большое, - быстро построили.

-Преподобный отец, - раздался звонкий голос, - мы пришли вам помочь молитвенники

разложить!

Он взглянул на маленькую стайку детей и подумал: «Да тут все они, кроме Энни, еще трое, а

больше-то и нет. Школа со следующей недели начинается, каждый день, все вместе учиться

будут. Ну а потом, родятся еще дети, с Божьей помощью».

-Идите, милые, во славу Божью, - ласково сказал он. Дочка задержалась рядом, и, присев,

опустив серые глаза, робко спросила: «Можно, мы потом на реке погуляем, батюшка?

Он помолчал, глядя на нее, и Энни поправила чепец, убрав под него единственную,

выбившуюся светлую прядь.

-Хорошо, - наконец, сказал священник, - иди. Завтрак готов?

-Да, батюшка, - ответила она тихо.

-Я приду за тобой на реку, отведу домой, и пойдем все вместе на службу, - сказал он, глядя

на дочь с высоты своего роста.

Она кивнула и, еще раз присев, прошмыгнула в двери церкви.

Майкл вышел за ворота – поселение было маленьким, окруженным крепким, в три

человеческих роста, частоколом. В домах только просыпались – ставни еще были закрыты.

-Божий день, - подумал он нежно. «День отдыха, никто не будет работать, а завтра все

вернутся к своим трудам и делам. И я тоже – уже к индейцам надо ехать, вверх по реке на

лодке, и там еще идти, до их поселения. Ну, ничего, их язык я уже знаю немножко,

объясниться могу. Два месяца мы уже здесь, как время летит. Ну, ничего, обустроимся, с

Божьей помощью».

Он прошел мимо деревянного здания, где заседал совет колонии, и, повернув налево, зашел

на свой двор – чистый, прибранный, с выбеленным забором.

На кухне пахло свежим хлебом. Жена, отложив шитье, встала. Склонив укрытую черным,

праздничным чепцом, голову, она тихо спросила: «Накрывать на стол?».

Он вымыл руки над медным тазом, и, подождав, пока Мэри подаст ему холщовое полотенце,

- кивнул.

Жена ела, не поднимая глаз, и Майкл мягко сказал: «Мне не нравится, что ты позволяешь

Энни не разделять семейные трапезы, тем более в воскресенье, когда сам Господь

предписывает нам быть вместе и радоваться нашему счастью».

Мэри сглотнула и, помолчав, ответила: «Она просто рано встала, прости, пожалуйста,

больше такого не повторится».

-Хорошо, - он выпил воды, что была налита в оловянный кубок, и, сложив руки, опустив

голову, сказал:

-Благодарим Тебя, Иисус, Бог наш, за то, что Ты насытил нас земными Твоими благами, не

лиши нас и небесного Твоего Царствия: так же, как посреди учеников Твоих Ты пришел ,

даровав им мир, приди и к нам, и спаси нас.

-Аминь, - отозвалась жена, и, встав, спросила: «Можно убирать со стола?».

-Спасибо, милая, - улыбнулся Майкл, и, когда она потянулась за тарелкой, положил свою

большую руку поверх ее – маленькой, покрасневшей от стирки, загрубевшей.

-Зачем ты ходила вчера в гавань? – поинтересовался он, склонив голову. «Я тебя видел,