Алесь Жук - Листья опавшие

Двадцатое столетие запомнится тем, что человечество переступило порог Космоса.

Следующее столетие будет помечено шествованием по планете панамери­канизма, и небезуспешным.

Министерские чиновники по-своему позаботились о входе в новую эру: обещали выделить на журнал миллиард, а выделили 350 миллионов, и те дой­дут до нас только после Нового года. Радуйтесь, празднуйте — ни зарплаты, ни журнала, который стоит: не печатают в долг.

***

На ночь, пропустив вступительную статью Аверинцева, читал стихи Ман­дельштама.

Век мой, зверь мой, кто сумеет

Заглянуть в твои зрачки

И своею кровью склеит

Двух столетий позвонки?

***

Как нельзя писателю бежать по жизни. Тогда он становится зашоренным, свету Божьего не видит вокруг. Два дня отсидел на больничном, не спеша шел в поликлинику и с радостью увидел на дымчатой тянь-шаньской ели и под ней, где и снега почти нет, стайку обыкновенных воробьев. В этой предзимней бед­ности, они, нахохленные от холода, а потому и более крупные, серые, с корич­невыми крылышками, смотрятся как зимние цветы.

Перевод с белорусского автора.