Unknown - 7f4e8b64-5b06-4464-8069-7c0694bf4f77 out

— Что именно легче? Другой путь для чего ?

— Потом расскажу. Честно-честно. Но сейчас не могу. Тем более что, кажется, все равно ничего не вышло... А как тебе удалось меня откачать?

— Это не мне удалось, а целителям.

— Ты вызывал целителей?! — Том мгновенно открыл глаза.

— А что оставалось делать? Да не бойся — соляной круг и все прочее я перед их приходом убрал.

— Спасибо, — он выдохнул и откинулся на подушку. — Не хватало еще, чтобы они донесли в Министерство... Кстати, как им удалось ввести мне кроветворное зелье? Я ведь был без сознания и не мог глотать.

— Понятия не имею. Думаю, что через клизму.

Том не то рассмеялся, не то всхлипнул.

— Какой позор...

— Так тебе и надо, — мстительно сказал я.

— Слушай, — спросил он задумчиво, — а где дневник? Там должен был быть дневник.

— Я спрятал его в шкаф, но не думаю, что от него будет польза. Он весь пропитался кровью, так что проще выбросить.

— Нет, — быстро сказал Том. — Не надо. Дай мою палочку.

Он зажмурился и сосредоточился, но дневник так и не появился.

— Не получается призвать. Хм-м, интересно... Рэй, а ты можешь за ним сходить?

Возвращаться в угловую комнату совсем не хотелось, но мне все равно предстояло там убирать. Пустая спальня встретила все той же гнетущей тоской, и если бы это был чужой дом, я бы с радостью запер дверь и никогда больше туда не возвращался. Перешагивая через разбросанные на полу вещи, я открыл шкаф. Нож с бурыми пятнами на лезвии лежал там же, где я его бросил, дневник валялся рядом. Преодолевая брезгливость, я протянул руку — и замер.

Черная обложка была совершенно сухой и чистой.

Я вытащил дневник и полистал его. Страницы чуть-чуть покоробились, но на них не было ни пятнышка. Словно и не эта тетрадка несколько часов назад мокла в кровавой луже.

Когда я принес дневник, Том заметно оживился. Жадно выхватил его у меня из рук, провел ладонью по корешку, пошуршал страницами.

— Получилось! — казалось, он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. — Рэй, у меня все получилось!

— Да что именно?

Он сделал вид, что не услышал вопроса. Вместо этого призвал со стола перо и чернильницу.

— Ну и черт с тобой, — сказал я. — Не хочешь отвечать — молчи. А я пойду, у меня еще работы непочатый край.

Том рассеянно кивнул. Когда я, выходя из комнаты, обернулся, он уже склонился над дневником и что-то торопливо писал.

***

Я был так зол на Тома, что рвался поработать, лишь бы сбросить раздражение. Так что, вернувшись в угловую спальню, сразу принялся за дело. Навел порядок, расставил все по местам, повесил занавески. Тщательно вымыл пол, воду вынес за пределы сада и там выплеснул на землю, потом уничтожил испачканную кровью одежду. Покончив с этим, наколдовал переносную жаровню и развел в ней костерок, затем надел рукавицы и принялся ломать и бросать в огонь ветки можжевельника. Когда вся спальня наполнилась горьковатым смолистым дымом, я зажмурился и трижды перешагнул через пламя. Потом сунул по колючему прутику шиповника под порог и подоконник, сгреб тлеющие угли из жаровни в совок для угля и двинулся с ним по всему дому, окуривая дымом каждый угол и раскладывая шиповник то там, то здесь. Майк сунулся было ко мне, но тут же сбежал — ему не понравился запах дыма.

Когда я вернулся к Тому, он по-прежнему что-то писал в дневнике. Спаниель лежал рядом на коврике — наверное, решил, что нашел идеальное убежище. Рядом с кроветворным зельем на столике теперь стоял полупустой флакон противоаллергенного снадобья и валялся скомканный носовой платок.

Увидев меня с дымящимся совком в руках, Майк возмущенно залаял и полез под кровать. Я заставил Тома выбраться из-под одеяла и перешагнуть через тлеющие угли. Он попытался было сопротивляться:

— Зачем это?

— Ты был слишком близко к Вратам. А дым можжевельника отгоняет любую нечисть.

— Рэй, — он рассмеялся, — это же суеверие! Неужели ты и вправду думаешь, что какой-то дым способен...

— Как умею, так и поступаю. А ты бы лучше помолчал. И так уже наворотил дел.

— Подожди, — он обернулся. — Мне там, кажется, ответили...

Он схватил дневник. Я заглянул ему через плечо.

По странице бежали строчки, написанные знакомым легким почерком, но почему-то ярко-алыми чернилами:

"Что-то наверняка пошло не так. Я не предполагал такого результата. Но все еще можно исправить. Только не спорь. Мы оба знаем, что это возможно, хотя и очень трудно. Ты лжешь, утверждая, что ничего уже не изменить. Просто тебе нужно, чтобы я был заперт здесь.