Unknown - 61ad6796-2e40-4603-ac60-bc6105305c08 out

— Гермиона, дай же мне всё объяснить! Я клянусь, для нас с тобой ничего не изменилось, я по-прежнему твой друг. Пожалуйста, выслушай меня.

Вместо ответа Гермиона прижимает ладони к лицу и укладывается в позе зародыша на грязном полу. Гарри ещё с минуту зовёт её, но безуспешно: она остаётся глуха к его просьбам.

— По-моему, дама больше не желает с тобой говорить, — насмешливо замечает Марк, когда Гарри, отчаявшись, умолкает.

Он нехотя поднимается с колен, отряхивается и кидает на Гермиону последний взгляд, наполненный болью и сожалением.

— Я ещё приду, — сообщает он скорее себе, чем ей, и покидает подземелья.

Очутившись в коридоре, он подходит к окну и, прислонившись к подоконнику, бесцельно выглядывает на улицу. Он ожидает, что Марк подойдёт к нему, но тот проходит мимо.

— Марк! — окликает Гарри, но его будто не слышат. — Марк, прости! — выкрикивает Гарри вслед, и тот, наконец, останавливается и медленно оборачивается.

С недовольным выражением лица Марк подходит к нему и смотрит волком.

— Прости меня. Я совался, вспылил. Я не хотел всего этого говорить, просто перенервничал.

Зная быструю отходчивость Марка, Гарри осторожно улыбается, ожидая, что сейчас тот привычно махнёт рукой и скажет: «Проехали». Но тот долго и хмуро молчит, а потом серьёзно выдаёт:

— Ты меня достал. И я очень жалею, что нянькой к тебе приставили именно меня. Я думал, ты другой.

От удивления Гарри даже не находится с ответом. Он оторопело смотрит на Марка, не зная, что сказать. Марк, тем временем, продолжает спокойным и непривычно сдержанным тоном:

— Знаешь, я понимаю, каково тебе пришлось и как трудно тебе было первое время. Но потом ведь вроде всё наладилось. На какой-то момент мне даже показалось, что мы стали нормально общаться. Снейп как-то рассказывал, что ты едва не угодил в Слизерин. А я со скрипом туда попал. Я думал, мы найдём общий язык. Но, извини, Поттер, это уже становится невозможным. — Собственная фамилия больно бьёт по ушам, и Гарри сжимает челюсти. — От твоих выкрутасов все устали: и я, и Панси, и Тед, и Блейз. А ведь мы ничего плохого тебе не делали. Я-то уж тем более. Самое страшное в своей жизни, что я сделал по отношению к вашей компании — это придумал третью строчку в песне «Уизли — наш король». Я ведь не врал тебе в первый день, когда говорил, что мне до лампочки ваши разборки, я отнёсся к тебе нормально, просто как к парню, который попал в трудное положение. А ты с самого начала видел во мне только врага. И, судя по всему, продолжаешь видеть до сих пор. Я не понимаю, почему. Может ты, конечно, постоянно играешь в кого-то, кем не являешься, а иногда забываешься и выходишь из роли — я не знаю и думать об этом, честно говоря, не хочу. Но у меня всё очень просто. Ты нормальный парень, с которым интересно и приятно общаться, и мне казалось, нам даже удалось как-никак сдружиться. Но, похоже, я крупно накололся. — Гарри чувствует в горле тугой комок и с силой сглатывает. — В общем, мне надоело постоянно тянуть тебя за собой, помогать, что-то объяснять и доказывать. Правда. Потому что в ответ я получаю только «урод» и «ублюдок». Либо ты слишком хорошо притворяешься одним из нас — и сейчас, как ты понимаешь, я не имею в виду Пожирателей, — либо тут что-то намного сложнее. И я опять же не хочу разбираться, что именно. Это твои личные проблемы, и никто, кроме тебя, не сможет их решить. В общем, я умываю руки. Я думал, ты тоже хочешь подружиться, но если…

Марк вдруг обрывает себя на полуслове, и его лицо резко меняется. Он наклоняется к Гарри ближе и странно усмехается:

— Надо же. Опять я прав. Тут всё сложнее, верно?

— Что? — Гарри часто моргает, выходя из глухого оцепенения.

— В тебе ещё осталось что-то человеческое, если мои слова до тебя долетают.

Гарри хмурится, не сразу понимая, что его глаза блестят от слёз. Сглотнув, он на несколько секунд зажмуривается.

— Да, ты прав. Я не играю — всё сложнее, — отрывисто говорит он, слыша, как голос подрагивает.

— Ты изменился, Гарри. Вначале ты был другим.

— Каким? Тихим, забитым?

— Нет. Ты был… живым. Не таким, знаешь, сдержанным, вдумчивым. И тогда с тобой было весело и интересно.

— Я слишком долго прообщался со слизеринцами, — пытается пошутить Гарри, но Марк остаётся серьёзным.

— Нет, ты слишком много общался с Лордом. Постепенно ты становишься такой же бездушной скотиной, как и он.

— Я не такой, как он!

— Ну, пока ещё нет. Между вами всё ещё есть одно отличие: он делает или говорит что-то, совершенно не думая о других. А ты тоже так делаешь, но потом тебя мучает совесть. Хороший признак того, что у тебя, в отличие от него, по-прежнему есть душа.