Unknown - Книга без названия

- Лечить - долго, муторно и дорого. Вы же знаете. А это не болит. И в покер играть удобно.

Она вдохнула, выдохнула…

- Последний вопрос на сегодня. Дмитрий сказал правду?

Решилась наконец-то.

- Нет. Я умею сбрасывать эмоции и никогда бы не позволил себе ловить ворон на работе. Особенно в присутствии такого количества высоких господ.

- Но вы покраснели, когда он это сказал.

- Это было сказано для вас и для Юлиуша. Он ударил и попал. Я разозлился как черт.

- "Не от страха, но от лютой ненависти", - Ванда фыркнула, они засмеялись оба. Потом она сказала: - А сейчас вы от чего покраснели?

Без макияжа ее лицо казалось полупрозрачным. Очень нежным. Дотронешься пальцем - и будет синяк. Бровей и ресниц почти не видно, такие они светлые. Глаза - зеленые, с карими точками. Корбут - осел. Променять такую женщину на какое-то вшивое бессмертие?

Эней не стал отвечать.

- Значит, вы умеете сбрасывать эмоции, - Ванда поднялась. - И не смешиваете работу и личное. Я могу сделать вывод, что личное у вас есть? И вам было что сбрасывать?

Попался. Идиот. Как кур во щи.

- Я связан контрактом, пани Войтович.

- Контракт действителен до двадцать шестого. А потом?

Суп с котом. С куром.

- Я говорю не о том контракте, который подписал с господином Эйдельманом.

- Вы не женаты.

- У нас нет будущего.

- Его нет ни у кого, - Ванда пожала плечами и взялась за ручку двери. - Но у всех есть настоящее. По большому счету, только оно и есть…

Дверь закрылась, Эней остался со своим настоящим наедине.

На завтра у него было запланировано будущее. И в этом будущем он собирался так накрутить хвост господину Корбуту, чтобы господин Корбут на эти два дня и думать про Ванду Войтович забыл, а думал бы только - как уесть господина Новицкого.

И будущее показало, что придумал он хорошо.

- I can shoot a partridge

With a single cartridge.

- I can get a sparrow

With a bow and arrow.

- I can live on bread and cheese.

- And only on that?

- Yes.

- So can a rat!

Не исчерпывалась диета господина Корбута хлебом и сыром. К сожалению. Лучше бы он и в самом деле родился крысой - точно был бы сейчас существом поприличнее.

После стрельбы в Корбута Энею почему-то снилось, что его закатали в ковер и били ногами. Разбудил его комм. Эней увидел, что это Эйдельман и решил ответить с терминала.

- Господин Новицкий, - сказал импресарио, символически прикоснувшись двумя пальцами к отсутствующей шляпе. Он звонил из машины. - С глубоким прискорбием вынужден вам сообщить, что контракт с вами расторгнут. Не с агентством "Лунный свет", а персонально с вами. Конечно, я выплачу положенную компенсацию…

Эней слегка опешил. Если бы дело было в Корбуте - Эйдельман бы не предлагал, а требовал компенсацию сам.

- Что случилось? - спросил он.

- Насколько я понимаю, вы были ранены при исполнении обязанностей. Пани Войтович решила, что вы нуждаетесь в отдыхе, и…

- Нет-нет, она ошиблась. Я не ранен, я вообще не пострадал и...

- Ошиблась она или нет, желание исполнителя для меня почти закон. Если не является глупой или опасной прихотью, конечно, а я нахожу желание госпожи Войтович вполне разумным. Особенно теперь. Вы себя в зеркале видели?

Эней провел рукой по подбородку.

- Ну, я еще не брился…

- Вы бледны как опарыш. Что вы попали под Волну и нуждаетесь в отдыхе - видно невооруженным человечьим глазом. Да, кстати - господин Корбут отказался от претензий, расследование закрыто.

- Разве он уже встал?

- Ради такого случая - подняли ненадолго.

Эней усмехнулся. Он знал, как себя чувствует не в урочный час поднятый вампир. Только очень старый и хорошо себя контролирующий варк не подпишет в этом мутном состоянии все, что угодно, лишь бы его оставили в покое до выздоровления.

- И еще одно. Пани Войтович не настаивает на том, чтобы вы пришли - но очень была бы рада видеть вас на концерте. Как гостя. Я внес вас в списки, так что... подумайте.

- Спасибо, - кажется, этого Эйдельман не услышал, потому что отключился первым.

Эней положил на терминал руки и опустил на них голову. Ванда его переиграла. Она предложила цену, от которой он не смог отказаться: ничего.

- Anything you can buy I can buy cheaper.

I can buy anything сheaper than you.

- Fifty cents?

- Forty cents!

- Thirty cents?

- Twenty cents!

- No, you can't!

- Yes, I can, уes, I can!

И вот сейчас он стоял за линией, разделяющей свет и темноту, за спинами статистов, операторов, осветителей, в маленькой толпе допущенных на съемку. Ванда несколько раз улыбалась ему, именно ему. И Корбут видел это. Тухлая злость расползалась как вонь - но не могла заглушить пряного азарта, веселья и уверенности. И к концу дуэта (Anything you can sing I can sing sweeter. I can sing anything sweeter than you) ни у кого в зале не осталось сомнения, кто победил.