Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

Вообще, они заняли очень неплохую позицию на каменистом пригорке. Долго можно было бы обороняться, камней хватало… если б только не лучники!

О, враги умели стрелять! Две стрелы впились в обе руки Георгию, ранили Корнелиса и Владоса… А Лешка вот увернулся… Пока…

– Они обездвижат нас стрелами, а затем казнят лютой смертью, – тихо сказал Корнелис. – Живьем снимут кожу… Они так уже делали в соседней деревне… Ну, что я говорил? Вот она, предательница!

Мальчик с горькой насмешкой кивнул куда‑то в сторону сторожевой башни, откуда, по пыльной дороге, не торопясь, ехали четверо всадников в сверкающих на солнце латах. Алый плащ развевался за спиной Керима Челери, и счастливая улыбка играла на губах его. Еще бы – он придерживал рукой сидевшую рядом девушку с растрепанными светлыми волосами – Анну, Турчанку…

– Останови коня! – увидев отбивающихся от нападения турок парней, вдруг попросила она. – Эти люди – мои друзья. И вообще – хватит жестокости!

– Но, любовь моя… Это ведь не мой отряд – чужие. Я не могу приказать… Но все ж прикажу!

– Эй, кызбаши! – он подъехал к «зеленым кафтанам». – Я – Керим Челери, каракулчи. Приказываю вам прекратить побоище!

– Едь по своим делам, каракулчи! – обидно засмеявшись, отозвался один из «кафтанов», и дальше они заговорили уже на турецком наречии, так, что Лешка не понимал ни слова. Впрочем, и без слов все было понятно – ругались, причем – довольно зло.

Остальные турки – те, что окружили сражающихся – на всякий случай перестали стрелять и застыли в немом ожидании – мало ли, какой мог поступить приказ?

– Предательница! – закричал Анне Корнелис. – Турецкая шлюха!

Девушка вздрогнула, словно от удара:

– Нет… Это неправда. Я никого не предавала!

– Она права, – негромко заметил Лешка. – Предатели‑то – Лисандр и его дружок Стефан!

– Врешь!

– Клянусь святым Николаем! После расскажу, как дело было… Да вон, посмотри‑ка!

Корнелис, а за ним и все остальные, повернули голову – верхом на черном иноходце к туркам, посмеиваясь, ехал Лисандр! В руке он держал короткое турецкое копье, на которое… на которое была насажена отрезанная голова Авдея Агрипулоса!

– Отец… – не веря своим глазам, сдавленно прошептал мальчик. – Как же так? Как же?

– А что здесь делает эта сука, уважаемый Иглар? – подъехав к туркам, осведомился Лисандр, злобно кивая на Анну.

Он спешился.

– Замолчи, подлый пес! – девушка бросилась на него, норовя вцепиться в горло.

Предатель без труда оттолкнул ее. Силен, ничего не скажешь.

– Я лично отрублю ей башку с одного удара! – похвалился он. – Ставлю десять акче против медного обола! А, Иглар? Поспорим? Кто это с тобой?

– Твоя смерть, гяур! – вытащив меч, Керим без лишних слов воткнул его прямо в сердце предателя.

– Как это? За что? – тихо опускаясь на землю, успел прошептать тот. – Не правильно… не правильно… не…

Черная кровь вытекла изо рта убитого, впитываясь в мокрую землю.

– Шакал! – коротко бросил «кафтанный» турок и, посмотрев на своих воинов, быстро вытащил саблю.

И тут началось!

Керим и его воины были сразу же окружены, но, казалось, не испытывали от этого никакого смущения. Наоборот, радостно бросились в драку! Сверкали сабли, высекая искры об латы, кто‑то уже стонал, кто‑то орал, кто‑то, отползая в кусты, харкал кровью.

– Эти турки, что, за нас? Или это не турки?

– Турки, – усмехнулся Лешка. – Только не те…

Владос ткнул обоих в бока:

– А не пора ли нам поскорей смыться отсюда, парни? Я помогу Георгию… А ты, Алексей – мальчишке…

Подхватив под руки раненых, друзья побежали к морю…

Солнце садилось, опускалось в быстро чернеющие волны прибоя, как раз на границе между морем и сушей. Оранжевая дорожка, слепя глаза, убегала далеко‑далеко, к самому горизонту. Сильно пахло соленой рыбой и йодом.

– Вот лодки, – через силу улыбнулся Корнелис. – Черт! – он присмотрелся и поник головой. – Продырявленные…

Лешка потрепал мальчишку по волосам:

– Ничего, починим. Сейчас выберем, какая получше.

Вдруг позади послышался стук копыт. Друзья обернулись, готовые ко всему…

На вороном иноходце убитого Лисандра скакала Анна. Светлые волосы ее развевались на ветру, подобно боевому стягу, глаза сверкали решимостью и затаенной болью.

– А, вот вы где… – спрыгнув с коня, произнесла она. – Так я и знала… Вот что, Корнелис… скажи всем, кто еще жив – пусть уходят морем, только морем, понял? По суше вам не уйти, тут везде турки.