Unknown - ХЕЛЕН СИНГЕР КАПЛАН

социальный тип личности. У глухонемого ребенка, как бы отрезанного от мира,

выключенног о из всех социальных связей, мы найдем не понижение, но повышение

социального инстинкта, воли к общественной жизни, жажды общения. Его

психологическая способность к речи обратно пропорциональна его физической

способности говорить. Пусть покажется пара доксом, но глухой ребенок больше

нормального хочет говорить и тяготеет к речи. Наше обучение проходило мимо

этого, и глухие без всякого воспитания, вопреки ему, развивали и создавали свой

язык, который возникал из этого тяготения. Здесь есть над чем п одумать

психологу. Здесь причина нашей неудачи в развитии устной речи у глухонемых.

Точно так же и слепой ребенок обладает повышенной способностью к овладению

пространством, большим по сравнению со зрячим ребенком тяготением к тому миру,

который нам б ез труда дан благодаря зрению. Дефект есть не только слабость, но

и сила. В этой психологической истине альфа и омега социального воспитания детей

с Дефектами.

4.

В идеях Т. Липпса, В. Штерна, А. Адлера заключено здоровое ядро психологии

воспитания детей с дефектами. Однако эти идеи окутаны некоторой неясностью, и,

чтобы овладеть ими вполне, надо точно уяснить, в каком отношении они стоят к

другим психологическ им теориям и взглядам, близким к ним по форме или по духу.

Во-первых, легко возникает подозрение, что эти идеи порождены не научным

оптимизмом. Если вместе с дефектом даны и силы для его преодоления, то всякий

дефект есть благо. Разве не так? Но сверхкомпенсация есть только крайняя точка

одного из двух возмож ных исходов этого процесса, один из двух полюсов такого

осложненного дефектом развития. Другой полюс-неудача компенсации, бегство в

болезнь, невроз, полная асоциальность психологической позиции. Неудавшаяся

компенсация превращается в защитную борьбу п ри помощи болезни, в фиктивную

цель, направляющую весь жизненный план по ложному пути. Между этими двумя

полюсами, крайними случаями, расположены все возможные степени компенсации - от

минимальных до максимальных.

Во-вторых, эти идеи легко смешать с прямо противоположными по смыслу, и

увидеть в них возвращение глубоко назад, к христианско-мистической оценке

дефекта и страдания. Не проникает ли вместе с указанными идеями и высокая оценка

болезни во вред здоровью, признание пользы страдания - вообще, культивирование

слабых, убогих, немощных форм жизни в ущерб сильным, ценным, мощным?

Нет, новое учение положительно оценивает не страдание само по себе, а его

преодоление; не смирение перед дефектом, а бунт против него; не слабость саму по

себе, а заключенные в ней импульсы и источники силы. Так что оно диаметрально

противоположно христианским идеям о немощах. Не нищета, но потенциальное

богатство духа, нищета как импульс к ее преодолению, к накоплению называ ются

здесь благом. Идеал силы и мощи сближает Адлера с Ф. Ницше (7), у которого

индивидуальная психология показана как воля к власти, могуществу, как первичное

стремление. Учение о социальной полноценности как конечной точке

сверхкомпенсации одинаково четко отделяет психологию и от христианского идеала

слабости, и от ницшеанского культа индивидуальной силы.

В-третьих, учение о сверхкомпенсации дефекта необходимо отграничить от старой

наивно-биологической теории компенсации органов, или, иначе, от теории викариата

органов чувств. Несомненно, что в ней уже заключалось первое научное

предчувствие той истины, что выпадение функции дает толчок к развитию других

заступающих ее место функций. Но это предчувствие выражено наивно и искаженно.

Отношения между органами чувств прямо приравниваются к отношениям между парными

органами; осязание и слух якобы прямо компенсируют выпавшее зрение, как здоровая

почка заболевшую; органический минус механически покрывается органическим же

плюсом, и остается неясным при таком перепрыгивании через все

социально-психологические инстанции, что побуждает ухо и кожу к компенсации:

ведь выпадение зрения не затрагивает жизненно необходимых отправлений. Практика

и наука давно разоблачили несостоятельность этого учения.

Фактическое исследование показало, что у слепого ребенка не происходит

автоматического повышения осязания или слуха за счет недо стающего зрения (К.