Бернард Корнуэлл - Языческий Лорд

Он занял почетное место на острие кабаньего рога и держал в руке топор, которым надеялся разломать мой щит, пробить мне череп и прорваться через нашу стену из щитов.

А теперь он растянулся в реке лицом вниз, и Вздох Змея вонзился в него, проткнув кольчугу и перебив позвоночник, гигант изогнулся, когда я повернул и дернул клинок, а потом щитом толкнул другого человека, стоявшего на коленях и отчаянно пытавшегося пырнуть меня мечом.

Я поставил ногу на спину умирающего воина, выдернул клинок и с силой его вонзил. Острие вошло второму датчанину в открытый рот, будто он проглотил Вздох Змея, а я всё нажимал на меч, наблюдая, как расширяются его глаза, а кровь с бульканьем выливается изо рта, и по всей реке мои люди резали, рубили и протыкали датчан, которые теряли равновесие, падали и умирали.

И мы заорали. Мы выкрикивали наш боевой клич, наш призыв к резне, нашу радость воинов, которых ужас привел на поле битвы. В тот миг не имело значения, что всем нам суждено умереть, что враг превосходил нас числом, что мы могли бы перебить весь кабаний рог, но у них все равно осталось бы достаточно людей, чтобы нас раздавить.

В то мгновение мы были слугами смерти. Мы жили, а они умирали, и всё облегчение от того, что мы выжили, выплеснулось в эту бойню. А мы были мясниками.

Кабаний рог намертво застрял и находился в полнейшем беспорядке, стена из щитов была прорвана, и мы убивали. Наши щиты по-прежнему соприкасались, мы шли плечом к плечу, продвигаясь медленно, ступая по мертвецам, находя промежутки между камнями, куда поставить ногу, рубя и пронзая, втыкая копья в упавших датчан, рассекая шлемы, вгоняя мечи в плоть, а датчане так и не поняли, что произошло.

Задние ряды напирали, толкая передние на препятствия и наши клинки, хотя уже сложно было назвать это рядами. потому что кабаний рог Кнута превратился просто в толпу. Когда река забурлила кровью, а небеса отозвались эхом на вопли умирающих, чьи потроха омыл Там, в толпе распространились хаос и паника.

И кто-то из датчан сообразил, что это несчастье вызовет лишь следующее и что нет нужды отправлять еще больше славных воинов на смерть под клинками саксов.

- Назад! - крикнул он. - Назад!

А мы глумились и насмехались над ними. Мы не стали их преследовать, потому что находились в относительной безопасности, пока стояли к западу от камней на дне брода, а теперь эти камни были усеяны мертвыми и умирающими, клубком залитых кровью тел, удерживаемых на месте весом кольчуг, теперь они возвышались невысокой стеной поперек реки.

Мы стояли у этой стены, называя датчан трусами и слабаками, насмехаясь над их мужским естеством. Конечно, мы лгали. Они были воинами и храбрецами, но мы были обречены, и в тот момент триумфа стояли по колено в воде с окровавленными клинками, и волна облегчения прошла по нашим венам, наполненным страхом и злостью.

А оставшиеся от кабаньего рога воины, что все еще превышали нас числом, вернулись к восточному берегу реки и встали там в новую стену из щитов, еще большего размера, потому что к ним присоединились опоздавшие. Теперь там собрались сотни воинов, может, тысячи, а мы были просто чванливыми глупцами, которым удалось укусить кабана, что чуть нас не выпотрошил.

- Господин!

Это был датчанин Хродгейр, скакавший с вершины холма, где по-прежнему горели костры, посылая тщетные сигналы пустому небу.

- Господин! - выкрикнул он поспешно.

- Хродгейр?

- Господин! - он повернулся в седле и сделал знак рукой, и я увидел за холмом, вверх по течению реки, вторую стену из щитов. В ней тоже были сотни воинов, и они приближались.

Эти люди переправились через похожую на канаву реку, спешились и теперь шли в нашу сторону.

- Прости, господин, - произнес Хродгейр, как будто нес ответственность за то, что не остановил эту вторую атаку.

- Утред! - заревел чей-то голос из-за реки. Там находился Кнут, широко расставив ноги и держа в руке Ледяную Злобу. - Утред, червяк навозный! - позвал он. - Выходи и дерись!

- Господин! - снова заголосил Хродгейр, теперь уставившись на запад, я повернулся и увидел высыпающих из леса и поднимающихся на гребень холма всадников. Сотни людей. Значит, враг был впереди, за спиной и к северу.

- Утред, червяк навозный! - ревел Кнут. - Есть у тебя смелость, чтобы сражаться? Или ты растерял всю свою храбрость? Подойди и умри, кусок дерьма, вонючка, поносная жижа! Иди к Ледяной Злобе! Она по тебе истосковалась! Я оставлю твоим людям жизнь, если ты сдохнешь! Слышишь меня?