Гомер - Одиссея

Кличет отец, говорить он с тобою намерен; поди к нам».

Кончил. Не мимо ушей Евриклеи его пролетело

Слово. И, двери отперши тех горниц, где жили служанки,

400 Вышла она; и старушку повел Телемах к Одиссею.

Взорам ее Одиссей посреди умерщвленных явился,

Потом и кровью покрытый; подобился льву он, который,

Съевши быка, подымается, сытый, и тихо из стада —

Грива в крови и вся страшная пасть, обагренная кровью, —

405 В лог свой идет, наводя на людей неописанный ужас.

Кровию так Одиссей с головы был до ног весь обрызган.

Трупы увидя и крови пролитой ручьи, Евриклея

Громко хотела воскликнуть, чудясь столь великому делу;

Но Одиссей повелел ей себя воздержать от восторга;

410 Голос потом свой возвысив, он бросил крылатое слово:

«Радуйся сердцем, старушка, но тихо, без всякого крика;

Радостный крик подымать неприлично при виде убитых.

Диев их суд поразил; от своих беззаконий погибли;

Правда была им чужда, никого из людей земнородных,

415 Знатный ли, низкий ли был он, уважить они не хотели.

Страшная участь их всех наконец, злополучных, постигла.

Ты же теперь назови мне рабынь, здесь живущих, дабы я

Мог отличить развращенных от честных и верных меж ними».

Так он сказал. Евриклея старушка ему отвечала:

420 «Всё я, мой сын, объявлю, ничего от тебя не скрывая;

В доме теперь пятьдесят мы имеем служанок работниц

Разного возраста; заняты все рукодельем домашним;

Дергают волну; и каждая в доме свою отправляет

Службу. Двенадцать из них, поведеньем развратных, не только

425 Против меня, но и против царицы невежливы были.

Сын твой в хозяйство вступил; но разумно ему Пенелопа

В дело служанок мешаться до сих пор еще запрещала.

Я же наверх побегу объявить ей великую нашу

Радость: она почивает; знать, боги ей сон ниспослали».

430 Так, возражая, сказал Одиссей хитроумный старушке:

«Нет, не буди, Евриклея, жены; прикажи, чтоб рабыни —

Те, на которых ты мне донесла, — здесь немедля явились».

Так говорил Одиссей, и поспешно пошла Евриклея

Кликнуть рабынь и велеть им идти к своему господину.

435 Он же, позвав Телемаха с Филонтием, с старым Евмеем,

Бросил крылатое слово, свою изъявляя им волю:

«Трупы теперь приберите; пускай вам помогут рабыни

Вынести их, а потом все столы, все богатые стулья

Дочиста здесь ноздреватою, мокрою вытрите губкой.

440 После ж, когда приберете совсем пировую палату,

Всех поведеньем развратных рабынь из нее уведите;

Там на дворе, меж стеною и житною круглою башней,

Смерти предайте беспутниц, мечом заколов длинноострым

Каждую; пусть, осрамивши развратом мой дом, наказанье

445 Примут они за союз непозволенный свой с женихами».

Так говорил он. Тем временем все собралися рабыни,

Жалобно воя; из глаз их катилися крупные слезы.

Начали трупы они выносить и в сенях многозвучных

Царского дома, стеной обведенного, клали их тесным

450 Рядом, один прислоняя к другому, как сам Одиссей им

Делать предписывал; дело ж не по сердцу было рабыням.

Вынесши трупы, они и столы, и богатые стулья

Дочиста все ноздреватою, мокрою вытерли губкой.

Заступом тою порой Телемах, свинопас и Филонтий

455 В зале просторной весь пол, обагренный пролитою кровью,

Выскребли чисто; оскребки же вынесли за дверь рабыни.

Залу очистив и все приведя там в обычный порядок,

Выйти оттуда они осужденным рабыням велели,

Собрали их на дворе меж стеною и житною башней

460 Всех и в безвыходном заперли месте, откуда спасенья

Быть не могло никакого. И сын Одисеев сказал им:

«Честною смертью, развратницы, вы умереть недостойны,

Вы, столь меня и мою благородную мать Пенелопу

Здесь осрамившие, в доме моем с женихами слюбившись».

465 Кончив, канат корабля черноносого взял он и туго

Так натянул, укрепивши его на колоннах под сводом

Башни, что было ногой до земли им достать невозможно.

Там, как дрозды длиннокрылые или как голуби, в сети

Целою стаей — летя на ночлег свой — попавшие (в тесных

470 Петлях трепещут они, и ночлег им становится гробом),

Все на канате они голова с головою повисли;

Петлями шею стянули у каждой; и смерть их постигла

Скоро: немного подергав ногами, все разом утихли.

Силою вытащен после на двор козовод был Меланфий;

475 Медью нещадною вырвали ноздри, обрезали уши,

Руки и ноги отсекли ему; и потом, изрубивши