Максим Шинкарёв - Два миллиметра стали и ржавчины

- Ничей, - ответил Речник, - брошенный.

- Хороший с виду домик, - сказал Кракли, - и причал славный.

- Да, - сказал Речник, - но без хозяина. Хочешь поселиться?

- Да не так чтобы, - загнул задумчиво угол рта Кракли, - мне и у себя вполне нравится.

- Угу, - кивнул Йети. - Я бы тоже не стал. Как-то одиноко тут.

Речник вздохнул и кинул шкерт с петлёй на тумбу.

Потянул, чуть дёрнул, кинул второй.

- Тяни, - сказал он Кракли - ты с виду самый трезвый.

И вручил ему носовой конец.

Сам потянул кормовой.

- Полночи прошло, - сказал Речник, садясь на причале и откупоривая флягу.

- Больше, - отозвался Йети.

- Вот тебе больше сказать нечего? - спросил Речник и покосился на него.

- Прости, - сказал Йети.

Речник отхлебнул, выдохнул.

- Извини, - сказал он Карапузу.

- Ладно, проехали, - ответил Йети, - спасибо, что вывез. Плыть было здорово.

- Он вывез, - сказал Речник, махнув головой в сторону тихо сидящего сгорбившегося Настырника, - его ночь. Да и спирт.

- Ну, вёз-то ты, - сказал Йети и достал из кармана кисет.

- Если бы не он, не повёз бы, - сказал Речник, - мы с вами чаще в суп соседу нассать готовы скорее.

Йети свернул самокрутку. Закурил, затянулся.

- Я, по-крайней мере, - добавил Речник.

Йети кинул на него короткий взгляд.

- А почему его ночь? - спросил.

- Ты видел его днём, - сказал Речник. - Кому как, а днём мне его убить хочется. Или накостылять за всю судьбу. Палкой.

- Не без такого, - сказал Йети.

Огонёк осветил его бороду.

- А что с ним ночами?

- Ночами с ним можно говорить, - ответил Речник, - в полнолуние - слушать. В полнолуние он, бывает, словно к небу подключен.

- Что-то сегодня не впечатлил, - заметил Йети. - Так, умствования. Филистерство.

- А мы чем лучше? - спросил Речник. - А он что бы ни говорил, оно прорастает. Не сразу и не на следующий день. Но, как заноза, сидит в душе, нарывает, злишься, а потом словно гной прорывается - блюёшь болью, в морду кому попало суёшь, обычно ему же, потому что он в такой момент всегда рядом, а как проблюёшься, протрезвеешь, смотришь на солнце - а оно яркое, и в душе, там, где гнойник был, пусто и спокойно.

- Приключение, - сказал Йети.

- Приключение, - сказал Речник. - Только раз за разом после такой дряни жить всё легче и легче. Он словно нож.

- По твоим словам - скорее песий клык, - сказал Йети. - Заразу вносит.

- Не скажу, что вносит, - сказал Речник, - всё говно, весь гной всегда свои. Он просто подталкивает процесс, обостряет. Он словно лишний глоток спирта, после которой нутро не выдерживает. А если б не он, ты бы на утро, наверное, и похолодел бы уже.

- Вот как, - заметил Йети. - Занятно.

- Ззанятнее некуда, - сказал Феодос.

Его знобило.

- Ты ж только ему благодаря жив, - заметил Речник сухо.

- Да я ж не нападаю, - поморщился Феодос, - сижу, слушаю вас, и понять не могу - ему ж плохо, вон, весь в крылья ушёл, а вы тут его псом обзываете. Занятно вам, ммать…

Феодоса скрючило, лицо его побелело почти до того же тона, что луна в небе, и, сотрясаемый судорогами, он повалился набок.

- Опять блюёт, - грустно сказал Кракли и вытащил ноги из воды.

- Помоги ему, - попросил Речник, - мне и правда, нужно…

Он встал и пошёл к сидящему в тоскливой пустоте Настырнику.

- О чём думаешь? - спросил Речник, садясь рядом на мостки, подобрав ноги по-турецки. - Ноги из воды вынь, а то Феодоса снова рвёт.

Настырник послушно подобрал ноги.

- Что ж ты на мокрое садишься, - заметил Речник, - холодно…

Настырник повернул к нему лицо и Речник осёкся.

Глаза Настырника светились ярким, тяжёлым серебром.

- Невазно, - сказал он, вновь повернувшись к реке, - не так холодно.

Речник помолчал.

- Прости, что не подошёл сразу, - сказал он, помявшись.

- А долзен был? - спросил Настырник.

Речник смешался.

- Йети прав, - сказал Настырник, - ницего я такого не сказал. Стоясего. Не перезывай.

Речнику было стыдно.

- Ну почему, - начал он, - ты верно сказал…

- Не надо, Марк, - сказал Настырник совсем тихо, почти шёпотом, - не муцайся. Всё хоросо. Всё правильно. Не надо надо мной сидеть. Иди к ним.

Речник сглотнул.

- Позалуйста, - добавил Настырник. - Иди. Я поззе приду. Посмотрю на Луну и приду. Правда.

Речник встал, помялся.

- Тебе ничего не надо? - спросил он. - Водки хочешь?

- Я узе выпил, - ответил Настырник. - Хоросо.

Он повернул лицо к Речнику, протянул руку и похлопал его по запястью.

- Иди, - сказал Настырник, - иди к ним. Я скоро. Цестное слово.

Пальцы Настырника были горячи и сухи.

Мысли Речника спутались и испуганно-стыдливыми котятами раскатились по темноте.