Пролог

– Конечно потренируйся, – одобрил его действия главком. – Еще лет пять ежедневных упорных тренировок и ты сможешь отбиться от пары-тройки гопников… если они конечно будут вдрызг пьяные… или калеченные.

Денис, не обращая внимания на комментарии верховного главнокомандующего, обнажил клинки и занялся делом, которым действительно занимался ежедневно, и не по одному часу. Шэф несколько секунд одобрительно понаблюдал за ним, потом отвернулся, подлил себе еще кофе и продолжил наслаждаться жизнью. Но, если бы кто-нибудь подумал, что он бездельничает, пока личный состав его подразделения вкалывает в поте лица, то этот "кто-нибудь" сильно ошибся. Командор не бездельничал. Командор думал.

*****

Как уже отмечалось, мудрый человек никогда не попадет в такое неприятное положение, из которого умный легко выпутается. Витус Иддер был не то чтобы – совсем уж мудрец, но где-то рядом. Поэтому, он не мог допустить ситуацию, когда Перстень (чуть ли не всевластия!) окажется на пальце Змея, а него не будет никакой реальной возможности оттуда его снять.

Дело было в том, что со структурами и функционалом Перстня он разобрался, отнюдь, не до конца, а процентов так… – на шестьдесят-семьдесят, и вполне допускал, что среди недокументированных особенностей гаджета имеется еще одна (а может, и не одна, а Тьма знает сколько), а именно – нейтрализация не только стационарных защитных плетений, а еще и атакующих.

Расставаться с Перстнем Витус не собирался ни под каким видом, а принципиально допустимое наличие у артефакта функции защиты от атакующих плетений резко осложняло процесс взаимодействия со Змеем. Никто не мог дать гарантии, что Гистас, как человек неглупый – мягко говоря, разобравшись с тем, какая ценная вещь попала к нему в руки, захочет с ней расставаться. Ведь, если предположения Витуса верны, то Перстень дает защиту от боевых магов, а это дорогого стоит.

Это, как если бы Сербия, при Милошевиче, была густо прикрыта батареями "С-400" и разных прочих "Буков". И где были бы тогда хваленые американские ВВС? А были бы они, культурно выражаясь – в жопе, а если называть вещи своими именами – горели на земле. И не было бы тогда ни гаагского трибунала, ни многих других позорных вещей. Короче говоря, Перстень, как и "С-400", резко менял соотношение сил в соответствующем регионе.

Следовательно, Витус, как человек мудрый, должен был обеспечить механизм безусловного возврата Перстня своему законному владельцу, то есть – себе. А как это сделать, если Перстень не позволит воздействовать на зарвавшегося Гистаса магическими средствами? Ответ очевиден – никак. Да и сохранение жизни мага в подобных обстоятельствах никто не гарантирует. Благодарность Змея – это знаете ли штука эфемерная… очень эфемерная. Лучше соломки подстелить. И Витус начал стелить.

На первый взгляд задача казалась неразрешимой – ведь, если Перстень парирует атакующие плетения, то как оказать требуемое воздействия на Зм е я, с целью призвать того к порядку? Вроде бы – никак. Но, Витус придумал. Не надо атаковывать Гистаса, надо просто-напросто отключить Перстень! Ведь это не атакующее заклинание, а чисто техническое! Рабочее, можно сказать, которое никому не угрожает. Он не знал, как это сделать надлежащим образом, типа нажать "Ctrl+Alt+Delete", чтобы потом выключить компьютер. До таких тонкостей в изучении Перстня Витус не дошел, но он знал, как "выдернуть шнур питания". И вот созданием такого артефакта, кстати говоря, не очень сложного, он и занялся, как только остался один.

*****

Есть такой, незаслуженно, а может быть и заслуженно, забытый роман "И дольше века длится день". Скорее всего, все-таки –незаслуженно, ибо поднимает проблемы поистине вселенских масштабов, вечные, да и написан отличным языком подлинным Мастером своего дела. Но, речь сейчас идет не о содержании книги, а о ее названии. В нем, казалось бы, присутствует явная гипербола, однако это название идеально, безо всяких преувеличений, описывало душевное состояние главы бакарского "Союза" Гистаса Грине.

Зм е ю казалось, что время остановилось – от одного удара сердца до другого проходила вечность. Он успевал родиться, прожить жизнь, умереть и снова родиться, вместе со следующим ударом сердца. Ему пришла в голову мысль, что именно так коротают время грешники во Тьме, но и эта страшная догадка никак не повлияла на остановившееся время – быстрее оно не пошло.

Ничем заниматься, кроме как бездумно пялится в открытое окно, Змей не мог. Работать с гроссбухом он не мог, потому что ни одна цифра в голове не задерживалась – исчезала сразу после прочтения. Общаться с подчиненными тоже – он боялся, что не совладает со жгучим желанием всех их поубивать. Даже заходить к Джулии он не мог – от вида ее воскового, с заострившимися чертами, лица, у него все скручивало внутри и хотелось выть, как волку, задрав голову к небу. Оставалось или метаться по кабинету, как вышеупомянутому волку в клетке, или же, сидя в кресле, таращиться в окно.