Курт Воннегут - Пожалейте читателя. Как писать хорошо

Когда он был молодым писателем, его манил жанр научной фантастики. И он объясняет почему через своего персонажа Элиота Розуотера, выступающего перед фантастами на профильной конференции:

– Люблю я вас, чертовы дети, – сказал Элиот в Милфорде. – Только вас я и читаю. Только вы по-настоящему говорите о тех реальных чудовищных процессах, которые с нами происходят, только вы одни, в своем безумии, способны понять, что жизнь есть путешествие в космосе и что жизнь вовсе не коротка, а длится миллиарды лет. Только у вас одних хватает мужества по-настоящему болеть за будущее, по-настоящему понимать, что с нами делают машины, что с нами делают войны, что с нами делают города, что с нами делают великие и простые идеи, что творят с нами потрясающее непонимание друг друга, все ошибки, беды, катастрофы. Только у вас хватает безграничной одержимости, чтобы мучиться над проблемами времени и бесконечности пространства, над бессмертными тайнами, над тем фактом, что именно сейчас мы должны решить – будет ли наше путешествие во вселенной адом или раем [89] Здесь и далее «Дай вам бог здоровья, мистер Розуотер, или Не мечите бисера перед свиньями» цитируется в переводе Р. Райт-Ковалевой. .

Воннегут был убежден, что страстный интерес к людям и проблемам должен служить первоочередной движущей силой для писателя, настолько, что предпочел бы страстный (пусть и неуклюже написанный) текст изящному, но равнодушному:

Потом Элиот заявил, что писатели-фантасты писать не умеют ни на грош, но тут же добавил, что это никакого значения не имеет. Он сказал, что они зато поэты, так как они тоньше чувствуют важные перемены, чем другие писатели, хотя те пишут хорошо [90] Kurt Vonnegut, God Bless You, Mr. Rosewater (New York: Delacorte Press, 1965), chap. 2. .

Что делает Воннегута уникальным? Благодаря чему его книги любят, нуждаются в них? Дело не только в том, что они уморительно смешны. Дело еще и в широте воннегутовского взгляда – поистине колоссальной.

С тех самых пор, как я начал изучать антропологию, на историю и культуру разных народов, на созданные ими типы общества я всегда смотрел как на живых персонажей [91] Kurt Vonnegut, Fates Worse than Death (New York: G. P. Putnam’s Sons, 1991), chap. 14. .

Магистром антропологии Воннегут тогда не стал [92] Впрочем, впоследствии он все-таки получил этот диплом. Об этом он упоминает в гл. 2 тех же «Судеб хуже смерти». В «автоинтервью», приведенном в «Вербном воскресенье», читаем: «В Чикаго я не писал диссертации [т. е. диплома] и не получил степени. Все мои идеи насчет диссертации были отвергнуты, у меня не было денег, и я нанялся в пиар-службу General Electric в Скенектади. Двадцать лет спустя я получил письмо от нового ректора Чикагского университета, который решил просмотреть мое личное дело. Он сказал, что правила университета позволяют принять в качестве диссертации опубликованное произведение достойного уровня. Так я стал магистром антропологии. Ректор отнес “Колыбель для кошки” на кафедру антропологии, там сказали, что это почти годная антропология, и переслали мне диплом по почте. Я выпускник 1972 года, кажется». См. об этом в главе 25 книги С. М. . Но эти штудии дали ему нечто неоценимое. Много лет спустя он заметит:

Я только сейчас осознал невероятно важную идею, которую в свое время почерпнул из курса антропологии: культура – это прибор, в котором можно ковыряться, словно в начинке «Форда-Т» [93] Vonnegut, Letters , 316. .

И еще:

Культура может содержать смертельные яды… к примеру, уважение к огнестрельному оружию, или представление, что настоящий мужчина – лишь тот, кто прошел через какую-то физическую стычку, или что женщине никогда толком не понять всяких важных вещей, которые творятся в мире, – и так далее. ‹…› [Эта] заманчивая идея, которой меня научили и из которой следуют далеко идущие выводы… [стала] определяющей для моего отношения к жизни [94] Vonnegut, Letters , 318–319. .

И еще:

Я научился отстраненно взирать на общество, в котором живу, и про меня стали говорить, что я словно марсианин, прилетевший на Землю ‹…›. Мне было легко отстраниться от собственной культуры. Но я обнаружил, что многие совершенно не способны на это ‹…›. Они полагают, что культуру нельзя сменить, что это как кожа и что, когда я прошу их выйти за пределы собственной культуры, это то же самое, как если бы я предложил им вылезти из собственной кожи [95] Kurt Vonnegut: So It Goes , directed by Nigel Finch (1983; Princeton: Films for the Humanities and Sciences; 2002), DVD, 63 minutes. .