Джеймс Райан - Погодите, как вы сказали?

А вот мама никогда не забывала, что однажды на полгода оставила детей без своей заботы. Она не смогла выбросить из головы ту историю, что открылось мне гораздо позже. В день нашей с Кэти свадьбы перед самым началом церемонии, когда гости еще только начали съезжаться, мама отвела меня в сторонку. Я заметил, что она немножко не в своей тарелке, но никак не мог понять почему. Она сбивчиво заговорила что-то про шафера, как тот провозгласит тост в честь новобрачных и как все должны будут выпить шампанского. Честно говоря, я не особенно-то слушал, что она говорит, и наконец спросил, немного нетерпеливо, о чем это она толкует. «Я вот все думаю, — промолвила мама, — а это ничего и не слишком расстроит тебя, если я после тоста пригублю шампанское?»

Я тут же ответил: «Конечно, мамочка, это будет чудесно, — и добавил: — Тебе вовсе не надо спрашивать меня. Все в порядке. Правда. Забудь об этом, договорились, да?» Я ласково обнял ее, но меня не оставляло ощущение, что ей все еще не по себе.

Она тихонько сказала: «Ладно, спасибо тебе», — но не двинулась с места.

И тут я вдруг понял истинный смысл ее вопроса, и у меня перехватило дыхание, словно меня ударили под дых. И одновременно ко мне пришли слова, которых она ждала. Я заглянул ей в глаза и сказал: «Мамочка, я прощаю тебя». И принялся объяснять, что даже не уверен, что когда-нибудь винил ее, но если и да, то давным-давно простил ей ту отлучку и страшно жалею, что до сих пор не удосужился сказать ей об этом. Я как мог убеждал маму, что вся забота и любовь, которыми она с тех пор щедро одаривала нас, это и так намного больше, чем можно требовать от родителей. Через несколько часов мы с мамой и все другие гости весело и звонко чокнулись бокалами в ответ на тост шафера, но мне было совершенно очевидно, что вовсе не в глотке шампанского заключалось великое значение того момента.

Для моей мамы оно было в том, что теперь она точно знала, что я простил ее. Так и хочется сказать, что и для вас одной из по-настоящему важных вещей в жизни должно стать умение простить тех, кого вы любите, и не просто простить, но и дать им понять, что вы простили их. Но не буду настаивать, поскольку это вам решать, что для вас в жизни по-настоящему важно. Могу лишь рекомендовать вам регулярно задавать этот вопрос тем, кто рядом с вами, обязательно! Но гораздо важнее, чтобы вы задавали этот вопрос себе и отвечали на него честно и без боязни. Тогда он не только поможет вам добраться до самой сути проблемы или дела. Он поможет вам проникнуть в глубинный смысл вашей собственной жизни.

Заключение

Бонусный вопрос

Вопрос, который назван здесь бонусным, осенил меня совсем недавно на церемонии прощания с моим очень близким другом Дагом Кендаллом, моим соседом по комнате в нашу бытность студентами юридического факультета. Как вы, вероятно, помните из главы 3, Дуглас Кендалл — тот самый юрист, который стал основателем Центра ответственности перед Конституцией благодаря тому, что в дискуссии по поводу базового подхода к толкованию Конституции задался вопросом «Можем ли мы хотя бы…». Вообще же Даг был необычайно талантливым юристом, лидером-провидцем, преданнейшим другом, верным и любящим отцом и мужем. И еще он обладал особым даром задавать великие — можно даже сказать, фундаментальные — вопросы.

С Дагом я познакомился в 1989 году на университетском стадионе, когда мы оба проходили отбор в сборную по регби. Помню, он оглядел меня с ног до головы, а точнее, с головы до ног, взирая сверху, что было нетрудно при его почти двухметровом росте (1,93 м, если быть точным). В придачу к огромному росту Даг был широк в кости и массивен, за что его прозвали Бугром. А своей невероятных размеров голове с жесткими как щетка густыми каштановыми волосами Даг был обязан вторым прозвищем — Голова бизона. Изучив меня, Даг, посмеиваясь, заметил: «Маловат ты для регбиста».

Следующие 25 лет нам с Дагом довелось быть товарищами по команде, соседями по комнате, соавторами и сообщниками. Мы не только вместе играли в регби. Мы и в отделение экстренной медицинской помощи попадали вместе (второе было связано с первым). А однажды мы вместе с Дагом пили пиво из грязной бутсы (очаровательная традиция, бытующая среди регбистов). Мы вместе катались на велосипедах, ходили в походы, сплавлялись на каяках и каноэ, и куда мы только ни ездили вместе: в Норвегию, Мексику, Коста-Рику, Амстердам и Калифорнию. Мы вдвоем ходили на концерты Брюса Спрингстина и на баскетбольные матчи с участием сборной Виргинского университета. Со страстью, достойной, вероятно, лучшего применения, мы вдохновенно ваяли длиннейшую статью о сборах за пользование землей — тема тяжелая и малопонятная, однако, по мнению Дага, принципиально важная . Мы на пару писали публицистические статьи о назначении судей и вели споры по поводу исходного смысла статей Конституции США. Я мог бы по пальцам пересчитать те стороны и события моей жизни, которые обошлись без участия Дага.