Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – II

Но, если, согласившись с этим аспектом Природы, мы скажем, что закон бытия вещей постоянен и неизменен и что человек тоже обречен вечно пребывать в своем несовершенстве, неведении, греховности, слабости, убогости и страдании, то наша жизнь утратит свой подлинный смысл. Тогда непрекращающиеся попытки человека превзойти тьму и ограниченность собственной природы не смогут увенчаться успехом в самом мире, в самой жизни; если какой-то выход и возможен, то он должен заключаться в бегстве из жизни, из мира, из человеческого существования, то есть из сферы, где вечно правит закон несовершенного бытия, в рай богов или Бога, или в чистую и невыразимую неизменность Абсолюта. В этом случае человек никогда не сможет по-настоящему освободить от оков неведенья и лжи, зла и уродства, печали и страдания, слабости и убогости истину и знание, добро и красоту, радость и восторг, силу и славу, которые пребывают за ними в Духе и для которых эти оковы становятся тяжелыми начальными условиями проявления. Человек может только отбросить от себя свои несовершенства и одновременно превзойти уравновешивающие их достоинства, которые также несовершенны, – вместе с неведением оставить позади человеческое знание, вместе со злом – человеческое добро, вместе со слабостью – человеческую мощь и силу, вместе с борьбой и страданием – человеческую любовь и радость; ибо эти противоположности неразрывно связаны в нашей нынешней природе, напоминая две стороны одной медали, позитивный и негативный полюсы одной иллюзии. А поскольку их невозможно возвысить и трансформировать, они должны быть отвергнуты: человеческая природа не способна стать божественной и должна прекратить всяческую активность, быть превзойдена и отброшена. На вопрос, чего мы достигнем в результате – индивидуального наслаждения абсолютной божественной природой или Божественным Присутствием или же Нирваны в бескачественном Абсолюте – религии и философии не дают однозначного ответа, но они дружно сходятся в одном: человеческое существование на земле, в силу самого закона его бытия, следует считать обреченным на вечное несовершенство; оно, даже возникая в Божественном Существовании, является вечным и неизменно небожественным проявлением. Душа, воплощаясь в человеке, вероятно, в силу самого факта рождения, отпадает от Божественного, совершает первородный грех или ошибку, полное искупление и радикальное исправление которых человек, как только он становится достаточно разумным, должен сделать своей духовной целью.

В этом случае нам остается смотреть на такое парадоксальное проявление или творение как на игру, Лилу, забаву Божественного Существа – так как никакого иного разумного объяснения у нас не остается. Возможно, что Оно просто притворяется небожественным, скрывает свой истинный облик, как актер, надевающий маску или наносящий на лицо грим, и делает это исключительно ради радости лицедейства или сценических переживаний. Или же Оно создало всё небожественное, создало неведение, грех и страдание просто для того, чтобы насладиться многообразием творения. Или, может быть, Оно создало всё это, как очень наивно полагают некоторые религии, для того, чтобы возникли ограниченные создания, которые бы прославляли и возвеличивали Божественное за его вечную праведность, мудрость, блаженство и всемогущество и в немощи своей пытались бы стать немного праведней и лучше, дабы сподобиться блаженства, и одновременно находились бы под угрозой наказания – вечного, по мнению некоторых, – если их попытки не увенчаются успехом (а таких, должно быть, подавляющее большинство, в силу присущего человеку несовершенства). Но на столь нелепую и жестокую доктрину Лилы всегда можно возразить, что во всеблаженном Боге, наслаждающемся страданием живых существ или вынуждающем их страдать из-за изъянов собственного творения, не было бы ничего Божественного, и нравственное начало и ум человека должны были бы восстать против такого Бога или усомниться в Его существовании. Но если человеческая душа является частицей Божественного, если именно божественный Дух в человеке облачается в это несовершенство и в человеческой форме соглашается терпеть это страдание или если душе в человеке предназначено стремиться к Божественному Духу и быть Его товарищем в игре и в перипетиях земного несовершенства и в блаженстве совершенного бытия за его пределами, то Лила может по-прежнему оставаться парадоксом, но уже не столь жестоким и отталкивающим парадоксом; по крайней мере, она может рассматриваться, как загадочная тайна, непостижимая для ума. Чтобы объяснить ее, понадобится два пропущенных элемента: сознательное согласие души на это проявление и исходный замысел Всеведущей Воли, придающий всей игре логику и смысл.