Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – II

Поэтому в своем поверхностном сознании человек динамически и практически считает себя тем, кем он является в данный момент – ибо того, кем он был в прошлом, уже нет, а того, кем он станет в будущем, еще нет; благодаря памяти он связывает себя со своим прошлым, а благодаря предвидению – со своим будущим: непрерывное чувство эго объединяет три аспекта времени, но вместо сокровенного или расширенного существования, охватывающего то, что было, есть и будет, возникает централизующая ментальная конструкция. За ней стоит интуиция «я», но как ощущение скрытого тождества, не затрагиваемого изменениями человеческой личности; на уровне своего поверхностного становления человек – не неизменная сущность, а то, чем он является в данный момент. И всё же это существование в настоящем времени не является подлинной или всей истиной его существа, а только практической или прагматической истиной, служащей решению задач его внешней жизни и сохраняющей подлинность только в ее пределах. Это существование истинно, а не иллюзорно, но только в своем позитивном аспекте; в своих негативных аспектах оно является неведением, и это негативное неведение ограничивает и часто искажает даже присущую ему практическую истину. Вследствие этого жизнь человека направляется не подлинной истиной его существа, о которой он забыл, а неведением, частичным, наполовину истинным и наполовину ложным знанием. И всё же, в силу того, что его подлинное «я» является подлинным распорядителем, который тайно управляет всем изнутри, в конечном счете именно внутреннее знание реально определяет ход его жизни; поверхностное неведение формирует необходимый ограничивающий контур и добавляет элементы, придающие его сознанию и деятельности внешний колорит и своеобразие, которые нужны для его нынешней жизни и текущего момента. Аналогичным образом и по тем же причинам человек отождествляет себя с именем и формой, которые он получил в своем нынешнем воплощении; он не знает, что с ним было до рождения и что с ним будет после смерти. И, тем не менее, всё забытое им содержится в готовом и активном виде в его внутреннем целостном сознании, которое помнит всё.

Существует более частное, практическое применение всепоглощающего внешнего сосредоточения, которое, несмотря на свой временный характер, тоже может пролить свет на феномен Неведения. Поверхностный человек, живущий от момента к моменту, исполняет, так сказать, в своей нынешней жизни несколько ролей; будучи занят в одной из них, он может достичь всепоглощающего сосредоточения, полного погружения в роль, благодаря чему забыть всё остальное свое существо, перестать ощущать на какое-то время большую часть себя, – и чем полнее его отождествление с персонажем, тем глубже его самозабвение. Человек на какое-то время становится актером, поэтом, солдатом или тем персонажем, в которого он превращается благодаря специфическому и целенаправленному действию силы своего существа, своего Тапаса, своей прошлой сознательной энергии, а также той деятельности, которую она породила. Он не только склонен сосредоточиваться в какой-то части себя и ограничиваться ее рамками, но сам успех его деятельности во многом зависит от того, насколько полно ему удастся забыть себя и погрузиться в свою непосредственную работу. И всё же в любой момент мы можем увидеть, что на самом деле работу выполняет не какая-то отдельная инструментальная часть человека, а весь человек; то, что он делает, как он это делает, особенности, привносимые им в работу, своеобразие, придаваемое ей, зависят от всего его характера, ума, информированности, гениальности, всего, что из него сделало его прошлое, – более того, его работа определяется не только обозримым прошлым, но и его прошлыми жизнями, и не только его индивидуальным прошлым, но и прошлым, настоящим и предопределенным будущим как его самого, так и окружающего его мира. Нынешний актер, поэт или солдат в нем является лишь отдельной формой проявления действия его Тапаса; это сила его существа, организованная для особого вида деятельности его энергии и представляющая собой отдельное движение Тапаса, которая способна – и эта способность является не слабостью и недостатком, а ценным качеством сознания – погружаться в проводимую работу и на какое-то время забывать про всё остальное, хотя всё остальное всегда присутствует как в глубинах сознания, так и в самой работе, остается активным и влияет на ее осуществление. Это самозабвенное погружение человека в свою работу и исполняемую роль отличается от другого, более глубокого самозабвения, ибо разделяющая стена, которая возникает, на внешнем уровне не столь основательна и прочна; ум в любой момент может выйти из сосредоточения, прервать работу и вернуться к осознанию более широкого «я», частной деятельностью которого и была эта работа. Поверхностный же или внешний человек не может аналогичным образом, по своему желанию, вернуться к подлинному человеку внутри себя; он может сделать это только частично, достигая в каких-то исключительных случаях необычных или сверхъестественных для него состояний сознания; для более полного и постоянного пребывания в истинном сознании ему требуется долгая и трудная подготовка, целенаправленное углубление, возвышение и расширение себя. И все-таки возвращение [к своему истинному существу] возможно; следовательно, разница между двумя этими типами самозабвения имеет чисто внешний, а не глубинный характер: по сути, в обоих случаях имеет место одно и то же всепоглощающее сосредоточение, погружение в определенный аспект себя, в поток деятельности, в движение силы, и только обстоятельства и манера исполнения работы могут отличаться.