Игорь Олен - Лоскутная философия. Идефикции

Западный экстравертный тип значит (Юнг), что субъект сфокусирован на вещах вовне его. Этот тип призван считывать вещность мира, анализировать, управлять ею и оформлять её, а поэтому всё (и музыка) принимается им как вещь, что, в качестве вещи, быть должна безупречной, сколько возможно, утилитарной вроде поделки. Ведь экстравертный тип мысли целью имеет лишь препарировать сложность в «ясность», сходно в «отчётливость», пояснил Декарт. Вещь должна предстать вырванной из причудливой ткани жизни в качестве чёткой, симплифицированной объектности. Экстравертный тип и от музыки ждёт несложности, простоватости как пригодности к потреблению; то есть ждёт сфабрикованной, состоявшейся вещи с полностью порванной кровнородственной связью с голосом Бога, эхо Которого привносило бы Сущность в строй звукорядов. Вектор на тайну и трансцендентное должен быть исключён.

Что Гендель, Тéлеман, Рейнкен? Ладная музыка, позитивная в каждой ноте, внятная в каждом такте, самодостаточная, как бочка, скачущая вниз с горки с шумом, точно бравурная «Аллилуйя». Это отдельная, автономная и досказанно-ясная, безупречных форм музыка до того, что бери её как совок да землю рой. Это музыка рода псевдо-патетики, тельно-плотская, без взывания к высшему.

Ну, а Бах? Его музыка формы столь безупречной, что её алгебра, перманентно творящая ход шлифованных формул к горним прозрениям, на каком-то этапе вдруг демонстрирует крах строительства только логикой и культурой рода людского; да, это музыка, что на грани отчаянья отдаётся Господу.

Бах поверил: логикой с формой Богу не молятся. Бах пытается вторить истине. Каждый такт его музыки есть вопрос прочим тактам, и эти такты неоднозначны, трансцендентальны. Музыке Баха стыдно быть просто штучным объектом, с коим всё ясно, что как бы сам собой, вроде клавиши. Она связана с Богом сотнями нитей, тоже звучащих. Музыка Баха думать не думает отставать от Бога, делаться вещью некого мастера; каждый звук возбуждает гуд Универсума. Это – голос Вселенной, кой не разложишь на нотоносце. Музыка Баха – выход из разума, из привычной и грубой нашей перцепции к той перцепции, за которой истина. Она спекторна, многомерна, антиномична; контрадикторность же – свойство истины.

Экстравертный тип, европейский тип, разлагающий жизнь в понятия, удостоился в Бахе не фабрикации, утверждающей дух Европы и выступающей образцом её, но саму целокупную совершенную Жизнь – оттого терялся, порская к ясностям вроде Генделя. Разум, сдавленный Сциллой «зла» и Харибдой «добра», срывался в баховский океан.

192.

О Западе и Востоке.

«Запад в конвульсиях, а Восток – раб фатума. Запад ест Плод Познания и не может насытится; в то же время Востоку этот плод вчуже. Запад увлёкся организацией, а Восток – своим организмом. Запад отчаянно занят внешним, психика давится; а Восток холит душу, внешнее чахнет. Но отчего так? Чтя человека, Запад слеп к Богу. Ну, а Восток, чтя Бога, слеп к человеку». Св. Николай Сербский (1881 – 1956).

193.

Что « бе в начале ». Музыка – вот преддверие. Не слова – речь Бога: музыка, упредившая смысл, – речь Бога; в ней ритм истины. То, что сброд портит музыку, чтоб излить себя и к наживе, это опасно. Я весь в предчувствии, что, случись ещё в музыке муть поднять, – смерть нам. Сгинут пусть дискурсы и науки, веры исчезнут – ею спасёмся. Лучше треск трактора с крошевным дребезжанием, с хрипотой карбюратора, с громким треском глушителя, чем попса Бринти Срипс и Маркина. Райский змий на словах налгал, а в попсе сама жизнь лжёт именно чем нельзя лгать – сущностью. Мы и так смотрим, слышим не жизнь; мы отторгли жизнь; жизнь чужда нам в той степени, что нам страшно общаться с ней. Нам она, жизнь, во вред уже, мы к ней входим в скафандрах; мы ей враги впредь – иноприродные. Жизнь закончилась, мы близ смерти. Если что живо – музыка.

194.

* * *

Моя душа – Эдема райский сад.

Там тени лёгкие смеются и шкодят,

там Моцарт шутит, там танцуют девы,

и среди них одна есть, королева…

Она порою – как судьба —

в глаза мне смотрит средь забав.

195.

Половой ад мира.

Есть моралисты. Род людской будет лучше, мнят они, если мы будем нравственней. Так, во Франции поднялась борьба против геев в части их браков. То есть дотоле France процветала, но, как позволила геям браки, стала над пропастью? А Германии и Норвегии, где в ходу инцесты, значит, вообще конец? Кстати, доводов у защитников нравов в области секса нет, кроме, дескать, «естественных половых различий».