Мэнли Холл - Адепты. Эзотерическая традиция Запада

В 1726 году Великая Ложа Англии предоставила привилегию на учреждение масонской ложи в Гибралтаре, а на следующий год еще одна ложа была основана в Мадриде. Инквизиция, все еще пользо-

—— ■ ־׳■■ ׳

вавшаяся значительной властью, преследовала ордена столь усердно, что испанским масонам пришлось принять тщательно продуманную программу конспирации. Ложи, однако, получили в этих уело- виях временную свободу и большие возможности для ведения политической деятельности в сумятице, вызванной наполеоновскими войнами.

Впоследствии масонство было снова запрещено Фердинандом VII, и те ложи, которые продолжали работать, стали скрывать свою деятельность под другими названиями. Мадридский «Великий Восток» состоял в тайной переписке с французскими ложами, игравшими большую роль в формировании сознания народа Франции. Зороастрийский Ритуал привлек в свои ряды выдающихся испанских военных, поскольку всегда полезно иметь друзей в армии.

Бразильский император Дон Педро I был избран Великим Магистром Великой Ложи Бразилии в 1825 году. Гекеторн отмечает, что во всех беспокойных республиках Южной Америки существовали масонские ложи, во многих случаях являвшиеся замаскированными политическими клубами. Великая Ложа Мексики была учреждена в 1825 году, но масонская деятельность в этой стране велась и до этого времени. Масонские взгляды на свободу, равенство и братство наверняка были привлекательными для передовых католиков, так как даже священники присоединились к ложам. Многие выдающиеся латиноамериканцы той революционной эпохи получали образование в Европе или общались с энтузиастами, которые возвращались на родину, проникшись целями и средствами французских революционеров.

Тайные общества вели чрезвычайно активную деятельность в Испании и Португалии, и многие роялисты, оставаясь верными детьми церкви, не-

—-— д־* =ха־־ к־^>—

гласно присоединялись к идеям либерализма, будоражившим воображение и взывавшим к духу авантюризма. Это истечение эзотерических традиций из Испании открыто признавалось в наполеоновскую эпоху и, даже подавлявшееся позднее в более густонаселенных центрах, продолжало воспламенять доведенные до отчаяния классы в испанских колониях. Однако из-за инквизиции исторические сведения оказываются крайне скудными, поскольку даже герои крайне неохотно связывали себя членством в организациях, которые, как считала Святая Палата, вели в высшей степени подрывную деятельность.

Не следует также недооценивать тайных традиций, все еще сохранявшихся у индейских племен нескольких регионов. Мистические и философские обертоны европейских групп в общих чертах соответствовали оккультным религиозным учениям жрецов доколумбовой эпохи. В результате смешения надежд и убеждений креолы, метисы и индейцы не только нашли общий язык, но и воодушевились на выработку программы взаимной поддержки, защиты и, при необходимости, укрывательства. Эти факторы, вызывающие слабый интерес у лишенного воображения историка, полны очарования для психолога-политика. Ходят упорные слухи о том, что тайные общества ацтеков, майя и инков продолжали существовать еще долгое время после конкисты под охраной тех молчаливых аборигенов, которые не пожелали отречься от своих древних культурных институтов.

Несмотря на возможные трудности, сопряженные с установлением источников слухов, все же существуют расплывчатые сообщения, отождествляющие большинство политических реформаторов из латиноамериканских стран с братствами и обществами индейских племен. В подобных связях по-

Америка как предопределение судьбы .

дозревали Бенито Хуареса*, а приверженцы Панчо Вильи* честно и откровенно высказывались на эту тему. К югу от Рио-Гранде простираются обширные территории, до сих пор относительно мало исследованные. В этих регионах сильны примитивные религии, и где бы ни продолжали существовать старые верования, эзотерическую доктрину охраняют и служат ей и развивают оккультные науки.

Симон Боливар

Случай Симона Боливара (1783-1830) служит примером результата прямого контакта с европейскими тайными обществами. Из его политических пророчеств явствует, что Боливар был не только выдающимся государственным деятелем, но к тому же и интеллектуальным либералом. Он много читал, к числу его любимых авторов принадлежали Руссо, Монтескье, Гоббс, Гельвеций, Гольбах, Юм и Спиноза. Человек, столь эмоциональный от природы и столь склонный к мистицизму и в то же самое время так легко поддающийся внутренним порывам, естественно, обращается к философии за вдохновением, руководством и утешением. Ревностный католик, он принадлежал к числу тех латиноамериканских героев, которые отказывались принять реакционные стремления своей церкви.