Августин Кальме - Трактат о явлениях духов, ангелов, демонов, а также о привидениях и вампирах

В некотором, впрочем, очень далеком, отношении к вампирам стояли в языческой древности ламии и стриги. Ламии, по мнению древних, чудовища, похожие с виду на женщин с ослиными ногами. Они пожирали детей или сосали у них кровь. Гораций (Ars poetic 340) говорит: Neu prausae Lamiae; vivum puerum extrahat alvo. Стриг Овидий называет страшными птицами, которые летают ночью и ищут детей с намерением умертвить их, или, по крайней мере, высосать у них кровь:

Et plenum poto sanguine huttur habent.

Est illis strigibus nomen.

Carpere di cuntur lactentia viscera rostris.

Замечателен в позднейшее время закон Карла великого, относящийся отчасти к этому предмету: «Если кто, сказано в Капитуллариях Карла Великого, обольщенный дьяволом, по примеру древних (язычников) убежден, что мужчина или женщина ест людей и сжигает их, употребляет в пищу сам и другим дает для этого, тот подлежит смерти». (Capitull. Caroli Magni pro partibus. Saxoniae 1, 6.).

Диафрагма — грудобрюшная преграда. разделяющая наше тело на две части: грудь и живот. Понятно, что мяснику мешала диафрагма отыскать сердце. (Примеч. переводч.)

Доктор Герберт Майo (Mayo) в сочинении «Истины в народном суеверии — в письмах» объясняет вампиризм мнимой смертью и смертельным обмороком (Traumtod). Для обозначения прекращения жизненной деятельности он употребляет выражения: смертельный обморок, — смертельное исступление, или экстаз. В указанном сочинении Майо трактует (письмо V, VI, VII, VIII) об экстазе и его различных формах. Он различает экстатический сон и экстатическое бодрствование. Экстаз, выражающий вообще ненормальное отношение между духом и нервной системой, по замечанию Майо (стр. 100), свои фазы или степени, соответствующие нормальному бодрствованию в естественном состоянии. Натуральный сон разделяется на три вида: — глубокий, тяжелый сон сильного изнурения; обыкновенный, здоровый, глубокий сон, и легкий, тихий сон здорового и больного: точно также и экстатический сон троякий: смертельный экстаз, продолжительный экстаз, в начинающийся, или начальный экстаз. Но когда в экстазе все элементы достигают огромных размеров, то различия трех степеней экстатического сна и свойственные каждому из этих различий феномены увеличиваются, неизмеримо усиливаются. Майо различие между мнимой и экстатической смертью объясняет так (стр. 37): «во многих случаях мнимой смерти действия известных смертоносных влияний ведут борьбу с жизненным принципом потому, что последний противодействует напору и силе первых, — чего не бывает в смертельном экстазе или обмороке. Смертельный экстаз или смертельное исступление есть положительное cocтояние — период покоя, продолжение которого может быть иногда наперед определено, хотя и непонятно. Так иногда пациент внезапно пробуждается и совершенно выздоравливает: часто представляет собой неподвижную машину, то приходить в действие опять. Базис смертельного обморока или экстаза есть прекращение биения сердца, дыхательных функций и произвольных движений; чувство, рассудок и растительные функции организма обыкновенно прекращают свою деятельность. С этими явлениями тесно связано и прекращение телесной теплоты». На стр. 102 он описывает это так: смертельный экстаз есть отображение смерти. Сердечная деятельность оканчивается, дыхание прекращается: все признаки продолжающейся чувствительности и сознания исчезают, температура тела понижается. Эстатический индивидум совершенно похож на безжизненный труп; суставы не подвижны, все тело гибко и искривлено: к этому иногда присоединяется еще и судорожное оцепенение. Единственное средство, продолжается ли жизнь — это ожидать исхода. Тело нужно положить в умеренно теплой комнате, и ускорить разложение, если наступила смерть тела, или удержать жизненную искру, если она еще в теле: — при этом необходимо караулить тело постоянно. Подобные примеры о смертельном обмороке приведены Д-ром Гербертом Майо на стр. 38 и след., а также примеры видений в этом состоянии на стр. 103 и 104-й, и его дальнейшие замечания о мерах к отвращению поспешных похорон на стр. 45 и 46-й. Он говорит здесь следующее: «очень часто смертельный обморок постигает во внезапных и необъяснимых смертных случаях, поддает повод к печали родных и друзей, — и в то же время непомерная ревность родных очень легко способствует поспешному анатомирования (sektion).

Если только не пробудится и при этом последнем счастливом способе, то из этого нисколько еще не следует, что искра жизни в нем совершенно угасла. Эта мысль слишком грустна: но из неё вытекает необходимость разрешить нескроскопические исследования, если есть несомненные доказательства — для того, что жизнь совершенно угасла, — т. е. для предписаний, которые должны быть везде соблюдаемы, а также для того, чтобы представить строгую оценку исследований трупа. Великая практическая важность вопроса состоит в том, как узнать, что в теле прекратилась жизнь? Полное отсутствие обыкновенных признаков жизни недостаточно для доказательства того, что жизнь прекратилась. Тело может совершенно охладеть: пульс — прекратить свое биение: дыхание — остановиться: все движения — прекратиться; члены, вследствие судороги, могут окоченеть: сжимательные мышцы — лишиться своей эластичности; кровь при вскрытии вены может и не течь; глаза — стать стеклообразными, может наступить частная (partielle) мертвенность (mortification), вследствие которой слышится запах мертвеца, и несмотря на все это, тело может жить. При настоящем состоянии науки единственное средство — узнать, что жизнь действительно и совершенно прекратилась — это дождаться химического разложения, которое обнаруживается в перемене краски, в синеве и зеленоватости на полости брюха и передних частей шеи и в одновременном трупном запахе».