Array Коллектив авторов - Техники и технологии в сакральном искусстве. Христианский мир. От древности к современности

Возвращаясь к деревянным «Распятиям» круга «Volto Santo», следует отметить, что они могут пролить свет на некоторые технологические особенности русских «икон на рези», о которых речь пойдет ниже. На таких распятиях не только крест изготавливался отдельно – отдельно вставлялись руки и ноги. На тыльной стороне фигуры было два отверстия: одно на спине (для крепления на крест), другое ниже пояса, до самого конца одежд, куда, как в ковчег, помещались ноги; вставной были и голова.

Можно сделать некоторые предположения о природе такой техники в средневековых памятниках резьбы. Что касается западноевропейского искусства, то с развитием культа святых и их мощей, с умножением реликвариев стали делать не только цельные статуи-реликварии, но и бюсты, руки и ноги, содержащие части св. тел, оправленные в драгоценные металлы с камнями и жемчугом, так называемые говорящие реликварии. В данном «разделении» следует видеть и более общий смысл, единый для Востока и Запада. Такая техника, несомненно, имела буквально литургический смысл, обусловленный актом евхаристии: «сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов». Что же касается других персонажей – следует помнить, что в святоотеческой литературе Тело, освященное прикосновением Святого Духа, понималось как согласное соединение частей, имеющих порядок и особое назначение в деле духовного совершенствования (глаза, уши, руки, ноги, чрево и т. д.). Более того, не исключено, что «…раз “Тело Христово” регулярно подвергается разделению и раздаче в обряде евхаристии, то, может быть, и тело праведника достойно такого же обращения? Например, Житие Нифонта, который сам после смерти чуть не подвергся расчленению, содержит эпизод, когда святого во время евхаристии посещает весьма натуралистическое видение Агнца-Младенца, разрезаемого ножом на дискосе» [396].

В этом случае вполне резонно с канонической точки зрения «разделить» и резное изображение святого на части в процессе изготовления сакрального предмета. Видимо, русские «иконы в храмцах» не возникли спонтанно, а были подготовлены древнейшим опытом делания священных фигур, имевших в основе евангельскую традицию, известную на Руси через Киевскую Русь и активизированную в силу особенностей эпохи именно в конце XIV в.

Конечно, эти предварительные позиции отнюдь не исчерпывают массив проблем в связи с русской средневековой пластикой в целом и даже с одним древнейшим памятником – Николой из Можайска. Однако учесть наблюдаемые аспекты небесполезно для дальнейшего продвижения к истине.

Технология русских резных образов исследована весьма фрагментарно. Причин тому много: длительное пребывание памятников вне сферы внимания ученых, отношение к миру «икон на рези» как к проявлению фольклорного пласта религиозной культуры, пребывание многих киотных статуй в отдаленных регионах России и по церквям, где ознакомление со скульптурой затруднено наличием металлических или тканых «одежд» и др.

К сожалению, сами ученые и реставраторы при составлении каталогов отдельных собраний и даже в публикациях «новых открытий» отнюдь не всегда тщательно описывают пластическую структуру памятников, число составных элементов, обработку оборотов фигур, способы сочленения деталей, место и характер клеевых швов и даже характеристику древесных пород.

Правда, активизация внимания к русской деревянной скульптуре в последние два десятилетия понемногу сдвигает проблему с мертвой точки.

Некоторые важные моменты технологии киотных резных икон, хотя и фрагментарно, были затронуты в статье В. М. Шахановой 1996 г. [397]С большим перерывом появилась работа Г. С. Клоковой о способах изготовления русской деревянной скульптуры для предисловия к каталогу выставки «Животворящее Древо», состоявшейся в 2006 г. в Риме и Виченце [398]. В ней сжато сформулированы основные позиции в связи с технологией, материалом, эволюцией структуры резных фигур во времени, равно как и грунтов, паволоки, живописной обработки поверхности. Однако сам вещевой материал настолько разнообразен и сложен, что в краткой статье выявить все способы строения формы с ее региональными и временными дефинициями едва ли было возможно.

Достаточно скуп и сам состав приводимых автором ранних произведений, но при этом отчетливо характеризуются признаки позднего «слоя» киотной резьбы, подробно описанные в вариантах никольских фигур XVIII–XIX вв. Однако самые «проблемные» и сложные по технологии и разнообразию типологических решений памятники XVI и XVII вв. требуют развернутого и подробного анализа, что сегодня вряд ли осуществимо в полной мере, хотя усилия такого рода имеют место.