Павел Градов: Белая доктрина. Правый взгляд на русскую идею

Кроме того, либерализм специфичен тем, что, сам являясь идеологией, он в то же время настаивает на отсутствии каких-либо всеобщих моральных ориентиров и норм, постулирует полную безыдейность общества. На первый взгляд данное положение безусловно разлагает общественное сознание, ведь государство, в котором отрицаются идеалы и ценности, и в котором каждый извращенец или умалишённый имеет полное право на самоутверждение в собственной психопатологии, превращается в ничто иное, как коллективный дурдом. Всё именно так, но вместе с тем, отсутствие довлеющей сверху идеологической доктрины освобождает национальных дух от мировоззренческих оков. Коммунизм зацементировал разум советского гражданина, навязав ему строго шаблонное мышление. Завершение же красной эпохи ознаменовало собой освобождение народного самосознания от всех сковывающих коммунистических догм. Именно идеологический вакуум в обществе и способствовал пробуждению глубинных духовных пластов в коллективном бессознательном, постепенному раскрытию интуиций старославянского и арийского духа. Без «демократической» революции 1991-го года мы так и остались бы в беспамятстве о своём древнейшем прошлом. Теперь же нашему рациональному мышлению открыты все идейные и духовные напластования, хранящиеся в недрах коллективной памяти. Всё большее число людей ощущают в себе пробуждение соответствующих образов и воспоминаний о духовных культурах древности.

Однако и коммунистический период нашей истории также внёс определённый созидательный вклад в становление полноты русской нации. Советская эпоха, как ни крути, становится временем всенародного подвижничества, всеобщей сверхконсолидации сил вокруг осевой идеи. За те десятилетия, что русский народ пребывал под гнётом тюремно-тоталитарной системы, он обрёл уникальную способность из ничего создавать нечто масштабное и всеобщее; отказываясь от всех индивидуальных потребностей и влечений, в едином порыве всецело устремляться к реализации глобальной идеи. Подобный коллективный порыв описывал один из русских мыслителей в «Философии общего дела», когда всё человечество вдохновляется единой целью, никто не живёт для себя, но все начинают трудиться ради общемирового дела, двигаясь к чему-то невообразимому и совершенному. Коммунистическая эпоха при всех своих минусах научила нас сверхединению и предельному напряжению человеческих сил. Без такой способности невозможно становление сверхчеловека и утверждение на земле идеального миропорядка.

Как это ни парадоксально, коммунистический идеал во многом и являет собой идеал сверхчеловека. Если сравним советские агитационные материалы, в которых отображается дух и эстетика идеального коммунистического общества, с такими же агитационными образами немецкого национал-социализма, то мы не обнаружим значительных различий. Советский человек будущего и национал-социалистический во многом схожи, однако пути к этому идеалу предлагались разные. Коммунизм настаивает на всеобщем равенстве, на принудительной уравниловке при распределении благ. Однако национал-социализм видит идеальную нацию как общество благородных граждан, и равный доступ к благам в данном случае реализуется не насильственным путём, а вполне органическим и естественным. Предполагается не уравнивание в достатке, а справедливое вознаграждение людей сообразно их способностям и устремлённости к достоинству с точки зрения идеальной морали. Все граждане идеальной нации равны в своём благородстве, поскольку каждый индивид, принадлежащий к благому национальному роду, всесторонне развит и сознателен. Однако же немцы, являясь индивидуалистами по своей ментальности, так и не смогли закрепить соответствующий образ в длительной исторической перспективе, совершив ряд фатальных ошибок не только вследствие чрезмерных акцентов на вопросах телесности, но во многом и по причине отсутствия достаточной способности к сверхконсолидации, к гармоничному и ненасильственному вовлечению всех прочих народов в предлагаемое общее дело.

Дореволюционная эпоха державного монархизма заложила в наше национальное самосознание более глубинные империалистические установки. Русский народ с тех пор становится носителем имперского духа, заглушить который уже невозможно. Империя для нас сакральна, русское государство уже не мыслится ни в каком ином качестве, кроме как империей. Сам по себе национальный империализм не гарантирует стабильности и нерушимости государства в долгосрочной перспективе. Из истории известен ярчайший пример коллапса древнеримской империи при исчерпании потенциала для захватнических войн. Империалистическое государство как правило выстраивает паразитарно-экспансионистскую модель, и его жизнеспособность обеспечивается непрерывным расширением сферы своего присутствия, вовлечением в себя всё новых территорий и ресурсов. Типичная империя рано или поздно достигает предела своего роста и с этого момента движется в сторону упадка и распада. Но только не русская империя; она не вписывается в этот стандартный шаблон, поскольку наши имперские амбиции основаны не на жажде захвата и потребления, а на самой идее Империи, то есть на концепте человеческого всеединства. Наши империалистические стремления обусловлены не эгоистическим желанием присвоения территорий для собственного довольства, а тягой ко всемирной упорядоченности, к объединению всех народов мира на основе идеального Закона.