Сборник статей - Русское богословие в европейском контексте. С. Н. Булгаков и западная религиозно-философская мысль

С. Н. Булгаков, Догматическое обоснование культуры, с. 639.

С. Н. Булгаков, Два града. СПб., 1998, с 251.

Ibid., с. 252.

Ibid, с. 253.

Ibid .

Ibid, с. 254.

Ibid, с. 258.

Ibid, с. 260.

Ibid, с. 267.

С. Н. Булгаков, Два града, с. 308.

Ibid, с. 310.

Ibid, с. 318.

Ibid, с. 322.

Ibid, с. 338.

Ibid, с. 342.

С. Н. Булгаков, Догматическое обоснование культуры, с. 641.

Ibid ., с. 642.

С. Н. Булгаков, Тихие думы. М., 1996, с. 8.

С. Н. Булгаков, «Трагедия философии», в Сочинения в двух томах, т.1, М., 1993; «Софиология смерти», в Тихие думы. М., 1996.

С. Н. Булгаков, Свет невечерний. Созерцания и умозрения. М., 1994, с. 34.

В современной психологии это принято называть «измененными состояниями сознания».

С. Н. Булгаков, «Труп красоты. По поводу картин Пикассо», в Сочинения в двух томах, т. 2. М., 1993, с. 532.

Ibid., с. 555.

С. Н. Булгаков, «Победитель-побежденный (Судьба К. Н. Леонтьева)», в Сочинения в двух томах, т. 2. М.,1993, с. 430.

С. Н. Булгаков, Тихие думы. М., 1996, с. 230.

Ibid, c. 229.

C. Н. Булгаков, «Апокалиптика и социализм (Религиозно-философские параллели)», в Сочинения в двух томах, т. 2. М., 1993, с. 127–128.

Ibid, с. 127.

Н. А. Бердяев, Судьба России. М., 1990, с.25.

В. А. Балабанович, «О некоторых чертах творчества Чехова и Чайковского», в Чайковский и русская литература. Ижевск, 1980, с. 48.

Л. Н. Толстой, «Крейцерова соната», в Собрание сочинений в двенадцати томах, т. XI. М., 1984, с.139.

А. П. Чехов, Собрание сочинений в двенадцати томах, т. 6. М., 1955, с. 323.

С. Н. Булгаков, «Чехов как мыслитель», в Сочинения в двух томах, т. 2. М., 1993, с.146.

Ibid.

См.: Б. Асафьев, Симфонические этюды. Л., 1970, с.114.

С. Н. Булгаков, «Героизм и подвижничество», в Сочинения в двух томах, т. 2. М., 1993, с. 314. Следует отметить, что европеец в целом менее «чувствителен» ко всевозможным «мистическим восприятиям», чем русский, на которого, с одной стороны, оказывает влияние язычество с его «мистическим» духом, с другой стороны – православие, с его подчеркиванием «нерационального», «целостно-интуитивного» постижения Бога. Поэтому во многом прав В. Розанов, отмечавший, что на Западе «века слишком большой ясности в понятиях и отношениях, привычка и уже потребность вращаться сознанием исключительно в сфере доказуемого и отчетливого настолько истребили всякую способность мистических восприятий и ощущений, что, когда от них зависит даже и спасение, они не пробуждаются» (В. В. Розанов, Мысли о литературе. М., 1989, с. 144). Отчасти с этим связано и некое «отъединение» несколько иррациональной «сферы творчества» от «сферы жизни», которое присуще европейской культуре, в то время как у русского эти области неразрывно связаны. С. Булгаков отмечает, что «двуплановость» жизни и творчества, характерная для западной культуры, не типична для культуры русской (С. Н. Булгаков, Тихие думы. М.,1996, с. 267).

С. Н. Булгаков, Тихие думы, с. 229.

Кстати, эта симфония является одной из трех симфоний XIX века (наряду с Шестой Г Малера и Четвертой Брамса), представляющих концепцию мира в целом трагической.

См.: Б. Асафьев, Симфонические этюды. Л.,1970, с. 132.

В произведениях И. С. Тургенева то и дело встречаются высказывания, подобные следующему: «Вся жизнь – сон» (И. С. Тургенев, Собрание сочинений в двенадцати томах, т. 6. М., 1955, с. 148).

С. Н. Булгаков, Свет невечерний, с. 31.

С. Н. Булгаков, «Человекобог и человекозверь», в Сочинения в двух томах, т. 2, М., 1993, с. 487. Между прочим, в православии «незаходимый мрак» предшествует «умному рождению Христа в сердце человека» (Василий Валентин. Двенадцать ключей мудрости. М., 1999, с. 180).