Николай Исаев - Юмористические рассказы

КОРР.: Мой первый вопрос в какой-то степени традиционен. Скажите…

ВЕРБЛЮД: Почему у меня два горба?

КОРР.: Да.

ВЕРБЛЮД: Видите ли, прежде чем на него ответить, я полагаю, будет уместно задать еще два вопроса. Первый: «Почему у меня не один горб?», и второй: «Почему у меня не три горба?» Ответив на них, мы в известной степени облегчим себе решение главной задачи. Итак, почему же не один? Мне думается, один горб — пожалуй, это мало…

КОРР.: А три, пожалуй, много?

ВЕРБЛЮД: Да, и я так считаю. К чему же мы пришли? Если не один и не три, то, вероятно, наиболее оптимальный вариант — два…

КОРР.: Второй вопрос. Говорят, вы не пьете?

ВЕРБЛЮД: Это не совсем точно. Я действительно не злоупотребляю, но раз в неделю, в две…

КОРР.: Вы питаетесь верблюжьей колючкой? Почему?

ВЕРБЛЮД.: Здесь ряд причин. Во-первых, она (колючка) всегда под ногой, во-вторых, ее не едят погонщики, следовательно, отсутствуют конкурирующие организации, и, в-третьих, она названа моим именем, так что положение обязывает.

КОРР.: Что напоминает по вкусу верблюжья колючка?

ВЕРБЛЮД: Вероятно, кактус.

КОРР.: Что вы думаете о жирафах?

ВЕРБЛЮД: У них длинная шея.

КОРР.: Широко бытует выражение «верблюд — корабль пустыни». Насколько оно соответствует действительности?

ВЕРБЛЮД: На мой взгляд, оно совершенно не соответствует действительности. Общеизвестно, что основным условием для эксплуатации корабля является наличие воды, причем крупных водоемов, в частности морей и океанов. Понятие «пустыня» не предполагает наличия крупных масс воды.

КОРР.: Я думаю, ваши мысли заинтересуют наших читателей, и они откликнутся. И последний вопрос: трудно быть верблюдом?

ВЕРБЛЮД: Позвольте мне не отвечать на этот вопрос…

КОРР.: Пожалуйста. И все-таки, если бы вам предложили начать жизнь заново, начали бы вы ее опять верблюдом?

ВЕРБЛЮД: Да!

Обстоятельства сложились так, что из пункта А в пункт Б вышел турист.

Мало этого, из пункта Б в пункт А тоже вышел турист.

Оба туриста совершенно случайно встретились в пункте С, как раз на полдороге между А и Б.

— Ничего себе этот С, — сказал Первый. — Симпатичный такой городок.

— Да. С симпатичен, — подтвердил Второй.

— А сами вы откуда? — поинтересовался Первый.

— Я из Б, — с гордостью ответил Второй.

— О! Из Б! Я бывал в Б! — воскликнул Первый. — Уникальный город!

— Да, Б уникален, — согласился Второй.

— Знаете, что мне у вас больше всего нравится? Озеро ваше. Такое отгрохали — берегов не видать.

— Да, озеро у нас… Какое озеро?

— Водохранилище, говорю, отгрохали что надо.

— И давно отгрохали?

— Года два назад.

— Интересно. Первый раз слышу. Все, знаете ли, в походах или у костра. А насчет озера это хорошо придумали. Рыбачить-то я на Селигер езжу или на Каспий. А у нас-то там, в озере, клюет?

— Клюет. Правда, я не особенный рыболов. Я на ваше озеро из-за знаменитой пещеры ходил.

— Да, пещера у нас… Какая пещера?

— Как какая? Длинная. 350 километров. Начинается у вас, кончается в соседней области.

— Что вы говорите? Никогда бы не подумал. У нас — и пещера! И такой удлиненности…

— Да, красавица пещера. Сходили бы на досуге, посмотрели. Вход с 10.00. А то неудобно, своих мест не знаете!

— Ну, почему же не знаю…

— Главное, конечно, на стоянку древнего человека там посмотрите.

— Что, давно стоит?

— Кто?

— Человек какой-то, вы говорите, стоит.

— Где? А… Этот давно стоит, то есть стоял. Кто говорит, неандерталец, кто — питекантроп, но все равно интересно.

— Надо будет как-нибудь выбраться. Да все некогда. Сейчас к вам в А тороплюсь, пока не поздно.

— Не пожалеете — прекрасный город. А почему, собственно, пока не поздно?

— Вы что же, ничего не знаете?

— Нет.

— Опускается ваш А. Что ни год, все ниже и ниже уровня моря. Ученые подсчитали, того и гляди, совсем под воду уйдет.

— Господи, да я три дня как оттуда, а ничего не знаю!

— Вот и напрасно. Я посторонний человек, и то знаю, что за год ваш А на полтора сантиметра опускается, к 3000 году его, того и гляди, совсем затопит.

«Я назад побегу, — решил Первый. — Жену предупредить».

«И то, — задумался Второй. — Пойду-ка к себе в Б. Пещеру посмотрю, человека этого… Может, стоит еще».

Я пришел по объявлению: «Сдается светлая, теплая комната одинокому научному работнику».

Дверь открыл старичок лет шестидесяти.

— Проходите, — сказал он и отвел меня в свою келью, где мы сели на табуретки.