Николай Исаев - Юмористические рассказы

Продавщица подумала.

— Видите ли, у этого плаща ниже двух основных рукавов, то есть левого и правого, пришиты соответственно еще два. Назовем их условно левый А и правый А.

— Назовем, — согласился я и приготовился слушать дальше, но продавщица замолчала.

— Прошу вас, продолжайте, — попросил я.

— А что, собственно, вас еще интересует? — удивилась она.

— Как что? Вот вы сказали, что ниже двух основных рукавов, так сказать, левого и, так сказать, правого, пришиты еще два. Назовем их левым А и правым А.

Я замолчал и тоже вопросительно смотрел на нее. Она молча смотрела на меня. Я стал нервничать.

— Ну левый А, ну правый А, а дальше что? Вторая пара зачем?

— В запас! — сообразила продавщица. — Когда первую пару сносите или оторвут в автобусе, вторую носить будете.

— А если один рукав оторвут? — заинтересовался я.

— Тогда с тремя живите, — объяснила она.

— То есть как же? — изумился я. — С тремя рукавами, согласитесь, это слишком демонстративно…

— Заелись, гражданин, — решила продавщица. — Если б один рукав был, не то бы запели! Скажите спасибо, что не брюки покупаете… С четырьмя брючинами каково было бы? Жизнь иной раз так ударит…

— Это я все понимаю, — сознался я. — Только зачем же четыре?

Продавщица посмотрела на меня, потом на плащ с четырьмя рукавами и спокойно спросила в свою очередь:

— А я что, Аристотель? Они шьют, у них спрашивайте, а я нормальный человек.

И вдруг попросила совсем человеческим голосом:

— Посмотрите, пожалуйста, может быть, у вас два плаща?..

Я расстегнул все пуговицы и потряс плащ в надежде, что второй честно выпадет. На пол упали две пуговицы.

— Да не трясите вы так, — сказала продавщица. — Это же не яблоня.

Тогда я вывернул левый А и правый А внутрь и потянул. Если второй плащ там был, он непременно бы… Раздался треск.

— Один, — вздохнули мы оба.

Я посмотрел на вывернутые рукава, и меня осенило:

— Знаете, если концы этих рукавов зашить, то карманы получатся!

— И шапочку можно сделать, — поддержала продавщица. — Если голова узкая.

— Что же делать? Я слабый человек, чтобы носить такой плащ!.. Неужели все такие? — кивнул я в сторону вешалок.

— Как же мы про остальные забыли?! — всплеснула она руками.

Мы бросились к стойкам.

— Два, тоже два, — шептал я, роясь в рукавах.

— Два, два, слава богу, — доносился шепот продавщицы.

— У всех по два рукава, — резюмировал я. — Один только такой.

— Надевайте скорее нормальный. Намучились сколько.

— Другой-то я всегда надеть успею: вон их сколько, а такой — один. Правый А налицо, левый А — тоже налицо. Может, импортный?

Продавщица пожала плечами:

— Да, они, конечно, навыдумывают всегда. Ничего в простоте не сделают. Вот четыре рукава-то зачем? Тоже мода…

— Зачем, — повторил я. — Знают зачем. Ничего зря не делается. Выпишите-ка мне его. А то потом настоишься за ними, да еще и не хватит… или какая-нибудь ерунда достанется.

Я разделся и вошел в Черное море. Доплыл до буйка, обхватил его руками и ногами, придавил сверху животом и решил немного отдохнуть на этом безответном периферийном создании. Буек сразу сообразил, что к чему, и сбросил меня, отпрыгнув в сторону. Повторять попытку не было смысла.

Тут я увидел нечто замечательное. Рядом со мной один гражданин читал газету! Конечно, я и раньше видел, как читают газеты. Более того, однажды я сам купил газету и позднее ни разу не пожалел о покупке, так что меня не удивишь чтением периодической печати. Но здесь все дело было в том, как он ее читал. Он читал ее лежа!

Да, лежа, но не на диване после обеда, а в территориальных водах! И это еще не все: на носу у него были очки. Нет, не черные от солнца, а обыкновенные. Глядя на него, так и тянуло скинуть тапочки и тоже завалиться вздремнуть часок-другой. Смущало только то, что кругом было чересчур сыро.

Я подплыл к нему и решил во что бы то ни стало тоже научиться лежать на спине.

— Простите, это сегодняшняя? — спросил я, чтобы как-то начать разговор.

— Сегодняшняя, — ответил он, оторвал полгазеты и протянул мне.

Я как-то не ожидал такого поворота. К тому же тело мое находилось в воде не в горизонтальном, а в вертикальном положении, перпендикулярно дну, мысли об этом ориентире главным образом и придавали мне силы.

— А что вы не ляжете? — удивился он. — Так удобней.

— Я тоже предпочитаю диван креслу, но лежать в море приходится так редко, — посетовал я, — и у меня нет достаточных навыков. Что бы вы посоветовали в моем вертикальном положении?