Нонна Само - Пришла подруга

Алик напросился в гости, и она решила, что использует его визит в корыстных целях: попросит его отодвинуть шкаф. Вчера маляры ушли, отказавшись начинать ремонт, пока шкаф не будет отодвинут от стены.

Алик изредка приходил к ней глотнуть, как он говорил, свежего воздуха (покурить), поговорить о высоком.

Иногда он притаскивал с собой какого-нибудь приятеля, он хотел показать, что его замотанность и дура жена – это случайность, нонсенс, а вот она, умная и одухотворенная, – это его мир, его суть, его круг.

И на этот раз он был с каким-то Пашей, и она порадовалась, что хлипкому Алику вместе с Пашей будет легче двигать этот проклятый шкаф.

За ужином Паша начал жаловаться на свою жену, эту зажравшуюся дуру (и у этого дура, бедные вы, бедные), которая второй день пилит его за то, что купил не ту мебель, а сама задницу не поднимет, чтобы что-то сделать для дома, все он, все он.

– Паша, – закричал Алик дрожащим голосом, – ты что, Паша, совсем не понимаешь, в какой дом ты пришел, здесь не ведут подобные разговоры!

– Нет-нет, – оживилась она, – почему бы не поговорить о мебели, это как раз очень кстати, это актуально, я и сама хотела…

Но Алик не дал ей досказать, а начал отчитывать ее, в том смысле, что если человек допустил бестактность и раскаивается (он кивнул в сторону поникшего головой Паши), то нечего тыкать ему в нос этим промахом, это, в конце концов, неинтеллигентно, он от нее такого не ожидал, и все в таком духе.

Потом они ушли, несколько надутые, хотя Алик ее немного простил и поцеловал, как всегда, руку.

Было поздно, она убирала со стола грязную посуду, вытряхивала из пепельниц окурки и с ужасом думала, что завтра опять придется оправдываться перед малярами, а еще надо купить белила, и достать деньги на эти белила, и дотащить их, и спина болит, и мужиков – помочь – совсем нет.

Они решились сделать в квартире ремонт. Договорились с малярами. Потом полгода ждали, когда маляры освободятся. Потом, не дождавшись, решили поехать в отпуск, но тут маляры освободились. Пришлось ей остаться, а он все-таки поехал. «Ты все сделаешь лучше меня», – сказал он.

Из Крыма он звонил, спрашивал, как идет ремонт. Как-то спросил, помнит ли она «Даму с собачкой» Чехова. Если плохо помнит, то пусть перечитает, освежит, так сказать, в памяти. Она не придала этому значения, было не до того, подгоняла маляров с ремонтом. Хотелось успеть к его приезду.

На вокзале он вышел из вагона с какой-то приземистой блондинкой. Блондинка держала в руках два чемодана.

Один из чемоданов, как она машинально отметила, был ее мужа.

– Познакомьтесь, – сказал муж, – это Анна Сергеевна. В известном смысле.

Она ничего не понимала. Потом поняла.

– А ты, надо думать, – Гуров?

– В известном смысле – да, – ответил с вызовом муж.

Потом он и блондинка ушли. «Анна Сергеевна» легко несла в крепких руках два чемодана.

Есть подозрение, что муж не дочитал до конца «Даму с собачкой». Иначе бы знал, что Гуров от жены все-таки не уходил.

Выводов из этой печальной истории можно сделать много.

Вывод первый. Надо быть внимательнее к просьбе мужа и освежить, как он советовал, в памяти произведение А. П. Чехова. После чего раскинуть мозгами, плюнуть на ремонт, поехать в Крым и на месте, пока не поздно, разобраться с любителем литературы.

Вывод второй. Ремонтом должен заниматься муж. А ей надо было уехать в Крым и оттуда советовать ему читать, допустим, «Манон Леско».

Вывод третий. Да на черта ей такой нужен? Скатертью дорога. Тоже мне, Гуров.

Ее первый муж обожал квашеную капусту. Причем не с рынка, а которую она делала, его жена. С антоновкой, с клюквой, еще там с чем-то. Просто с ума по ней сходил. По капусте то есть. Жена без устали рубила эту проклятую капусту весь год. У нее были две пятилитровые кастрюли, одна кончалась, другая поспевала. Если бы жили в деревне, можно было бы нарубить один раз и заквасить в бочке на всю зиму. А в городской квартире какие уж бочки, вот и приходилось крутиться с этими кастрюлями. Это не значило, что, кроме капусты, он ничего не ел. Еще как ел! Но сначала – миску капусты, с лучком, с маслицем, а потом можно и пообедать. Но без капусты за стол не садился. Очень ее любил. И вдруг взял и от нее ушел. От жены то есть, а не от капусты. От капусты, правда, тоже, поскольку неожиданно женился на кубинке (и где он ее нашел-то?) и уехал с новой женой на Остров Свободы. Теперь у него вместо капусты клубника. Все удивились, а бывшая жена не очень. «Он всегда был человеком крайностей!» – объяснила она.