Альманах немецкой литературы. Выпуск 1.

Или такая картина.

Старик медленно идет маленькими шажками по дороге к «Баронате», опираясь на трость. Его фигура все еще выглядит могучей, он все еще элегантно одет, костюм с жилетом, толстая цепь для часов, манишка, широкополая шляпа. Правда, все несколько поношенное. (Это видно.)

Кафиеро выходит к двери, он издалека машет и идет ему навстречу, старик только на минутку поднимает глаза. (Крупный план.) Вымученная улыбка на лице. Он тяжело дышит. Левой рукой он вытирает лоб и глаза.

У Кафиеро есть домашняя обезьянка, которая бегает по саду «Баронаты». Обезьянка быстрыми короткими прыжками подбегает к старику, и он, оторопев, останавливается. Обезьянка высоко подпрыгивает, срывает шляпу с его головы и комкает ее в лапах; держа шляпу, обезьянка отскакивает. Старик с трудом удерживается на ногах, одной рукой опершись на трость, другой схватившись за голову. На его лице написан страх.

Кафиеро наблюдает все это — и начинает смеяться каким-то пронзительным, чужим, нечеловеческим смехом, что свидетельствует о его помешательстве.

1. Фамилия: Бакунин.

2. Имя: Михаил.

3. Место рождения: Торжок, Тверская губерния. Россия.

4. Местожительство: в настоящее время крепость Кёнигштайн.

5. Занятие или ремесло: литература.

6. Религия: греко-католик.

7. Возраст: 35 лет.

8. Рост: 77 1/2 дюйма.

9. Волосы: черные, вьющиеся.

10. Лоб: открытый и широкий.

11. Брови: черные.

12. Глаза: серо-голубые.

13. Нос: продолговатый, правильный.

14. Рот: полный, несколько полноватые губы.

15. Борода: черная, усы, борода и бакенбарды.

16. Зубы: все на месте.

17. Подбородок: округлый.

18. Форма лица: овальная.

19. Цвет лица: синеватый.

20. Фигура: сильная, высокая.

21. Язык: немецкий, французский, русский.

22. Особые приметы: отсутствуют.

Полицейский отчет. Берлин, 26 июля 1849.

Или такая картина.

(Смена перспективы .)

Старик окаменело сидит, выпрямившись в кресле, и смотрит по сторонам. Трубку он отложил в сторону, она не зажигается: табак совсем сырой. Правая его нога чуть выдвинута вперед. Он делает знак Сильвио, но тот не смотрит на него, он разговаривает, наверное, с Антонией, наклонившись вперед, Сильвио, по всей видимости, отпускает шутку, так как все смеются. Б. не понимает, над чем. Входит Эррико, он поднимает руку, приветствуя всех, улыбается, однако не идет к нему, а направляется прямо к Антонии и целует ее в щеку. Б. слышит их голоса, но разбирает лишь некоторые слова: «весело, цветок, вода, восхищение, печаль, дни, лодка», и непрерывное «да-да-да» Антонии, которое постоянно сопровождает ее повсюду. Он ждет, не подойдет ли к нему Эррико, хотя бы он, ведь он со всеми уже поздоровался, однако Эррико смешивается с остальными и не подходит. Тогда Б. делает попытку отодвинуть свое кресло немного в сторону, это ему удается с большим трудом. Он чувствует, как его левое веко начинает дергаться, прикладывает к нему руку, но подергивание не прекращается, он ощущает это своей ладонью, это дрожание переходит на грудь, плечи, живот, ноги, он опирается о камин, ему хочется залезть в камин, на стену, лечь на пол, обратить на себя внимание, напугать их, прервать, смутить. Однако они по-прежнему беседуют и ведут себя так, как будто не замечают дерганья его глаза.

Антония проходит мимо с графином в руках и наливает всем вино и воду. Он пытается встать, немного покачивается, ему удается сдвинуться с места, крепко держась одной рукой, и он кричит им: «Я не сумасшедший, я не сумасшедший, это выдумки Антонии, я лишь устал, только устал», и тут же замечает, что не может издать ни звука, что никто не замечает его. Он валится в кресло, ловя ртом воздух, его лицо искажается, голова падает на сторону. Теперь он видит все наискось; как они поворачиваются и смотрят на него, но ни один из них не двигается с места, никто не подходит, они лишь молча смотрят на него, и лишь через пару секунд, когда Антония им что-то говорит, они снова отворачиваются от него, поднимают стаканы, и пьют, и продолжают разговаривать, как будто ничего не произошло. «Они все-таки принимают меня за сумасшедшего», — шепчет он и медленно соскальзывает с кресла на пол. Теперь они подходят к нему, наклоняются над ним, Эррико гладит его по лицу, немного смущенно, но нежно, а Антония поливает ему лоб холодной водой…

Дж. написал ему из Берлина, что примкнул к коммуне при Living-theatre. И он послал ему листовку.

Быть свободным от классов

Быть свободным от предрассудков

Быть свободным от ненависти