Всеволод Ревич - НФ - Альманах научной фантастики. Выпуск 26

Легко догадаться, что слова, вынесенные в заголовок, относятся к фантастике. Но тот, кто возьмет на себя труд прочитать предлагаемый выпуск «НФ», столь же легко обнаружит, что действие почти всех помещенных здесь произведений происходит в будущем, зачастую весьма и весьма отдаленном от нашего времени. Зачем же прибегать к парадоксам? Много ли может рассказать о сегодняшнем дне сочинение, в котором звездолеты раскатывают по Галактике, словно такси в Подмосковье? Но никакого парадокса нет. Всякое произведение о будущем — это прежде всего произведение о настоящем. Даже если автор и вправду пытается заглянуть за горизонт, предугадать тенденции развития человеческого общества, все равно, в соответствии с его намерениями или вопреки им, он будет отражать в своем труде идеи и мысли своего времени. Но без раздумий о завтрашнем дне и невозможно представить себе духовный облик современника. Вспомним известные слова Д. Писарева:

«Если бы человек не мог представить себе в ярких и законченных картинах будущее, если бы человек не умел мечтать, то ничто бы не заставило его предпринимать ради этого будущего утомительные сооружения, вести упорную борьбу, даже жертвовать жизнью».

Любое произведение всегда будет памятником своему времени, фантастика — не исключение. Эта черта проявляется в фантастических книгах все более явственно, по мере того как дата их создания отодвигается в прошлое. Мы улыбаемся многим наивным предсказаниям, которые когда-то пытались делать фантасты, но и сама эта наивность много может нам рассказать о времени, о людях того времени. Возьмем для примера крупнейшие произведения советской фантастики. Вот «Пылающий остров» А. Казанцева. Можно ли было фантасту заглянувшему в ближайшее будущее, не заметить, всего за пять лет до Хиросимы, что за спиной человечества уже раздается учащенное дыхание атомного века? Но несмотря на это, «Пылающий остров» занимает вполне определенное место в детской литературе 40-х годов, роман передал настроения того сурового времени, а потому сохраняет известное значение и для сегодняшних читателей.

И даже прославленная «Туманность Андромеды» сейчас уже воспринимается иначе, чем в год ее появления. В романе, как в зеркале, отразились характерные особенности середины 50-х годов — и изменение общественной атмосферы в стране, и реакция на ведущуюся против нас «холодную войну», и восторженные надежды, связанные с зарождающейся научно-технической революцией… А вот надвигающейся угрозы экологического кризиса И. Ефремов еще не чувствует. Если бы подобная утопия была написана сегодня, она бы была свидетельством уже наших дней.

Все это говорится не для того, чтобы подвести читателя к мысли, будто в данном сборнике есть что-либо подобное «Туманности Андромеды». Скромные размеры «НФ» не вместят в себя столь грандиозных проектов и свершений. Но, читая любое фантастическое произведение, мы будем искать в нем соответствие нашим теперешним заботам, тревогам, надеждам, нашим сегодняшним раздумьям о настоящем и будущем, мы будем искать в нем помощи в наших сегодняшних делах, разумеется, не практической, а моральной. Только такая фантастика и нужна.

Конечно, это лишь один из критериев при оценке фантастического произведения. За пределами разговора остаются соображения о том, как, какими выразительными средствами автор может добиться передачи своих идей в совершенной художественной форме. Но в лучших произведениях сборника можно увидеть удачные шаги по этому пути.

Центральная повесть в книге — «Последний эксперимент» Ю. Ивановой. Тщательно разработанная фантастическая гипотеза, напряженная и увлекательная интрига, острота моральных конфликтов, однако прежде всего перед нами — хорошая проза, с пластично выписанными деталями, с поисками в области характеров.

Бойтесь равнодушных! — призывал в свое время Бруно Ясенский, именно с их молчаливого согласия на земле существуют и предательство, и убийство.