Хари Кунзру - Без лица

Этим все решилось. К ужасу Прайвит-Клэмпа, мистер Виггс (занимавшийся чем-то кошмарным в Дели) захомутал его в курительной. Он сказал — тоном, исполненным мглы и тайны, — что таланты лейтенанта Прайвит-Клэмпа расходуются понапрасну. Прайвит-Клэмп, знающий, что не проливает из них ни капли, счел должным не согласиться. Он просто сказал: «Спасибо огромное, старина» — и, как только позволили приличия, сбежал. Откуда ему было знать, что в уединении своей гостиной мистер Виггс (который, несмотря на отсутствие успеха в обществе, был влиятельным человеком) решит «протянуть ему руку помощи»? Как он мог предвидеть, что это намерение немедленно воплотится в письме, содержащем абзац о «молодом человеке, наделенном острыми политическими суждениями и подлинным пониманием проблем региона»? Кто мог предсказать, что получатель письма, некий полковник Брайтмен, занесет имя сообразительного молодого человека в памятную записку, которая со временем попадет на стол не кому иному, как сэру Дэвиду Хэндли-Скотту? Кто мог подумать, что сэр Дэвид сделает краткую паузу над этим именем и, поняв, что это — тот самый парень с ПВХ, отметит его красным карандашом?

Но все это случилось. Тремя месяцами позже Прайвит-Клэмп был повышен до капитана и откомандирован в Индийскую политическую службу, на один из наиболее желанных постов во всей империи. Для любого другого человека это был бы праздник. П.-К. был против.

Это была кабинетная работа.

Должно быть, произошла какая-то ошибка. Но, как бы он ни жаловался, сколько бы раз ни ходил к С. О., ни писал в Лондон, ни напивался, проклиная Виггса — несносную свинью, замаскированную под пуделя, — никто не принимал его всерьез. Люди либо думали, что он шутит, либо списывали все на внезапный кризис неуверенности в себе.

Ничего не оставалось делать. В возрасте двадцати девяти лет капитан Прайвит-Клэмп вошел в мир бумажной волокиты и заговоров Симлы, оказывая поддержку дьявольски сложным торговым отношениям между властью короны и сотнями туземных штатов. В Индийской политической службе значение имели только две вещи: протокол и хитрость. Неспособность воткнуть кинжал в спину нужному человеку в нужное время, тщательно соблюдая все каноны старшинства и традиции, могла привести к ужасным последствиям. Один промах, одно неуместное слово, и у вас уже был «инцидент». Все это приводило его в замешательство, и, хотя в его жизни по-прежнему были поло, кабаны и ПВХ, Прайвит-Клэмп обнаружил, что работа преследует его, как неприкасаемая собака, упрямо завывая даже посреди самой упоительной погони или из глубин долгожданной чукки [77] Чукка — маленький глиняный кувшинчик для хранения опьяняющих напитков; из него также пьют. . Не прошло и года, как первые морщины прорезались на его лице, а привычки, связанные с виски, приобрели регулярность.

В довершение всех неприятностей сочетание скуки и секретности в новой работе отдалило Прайвит-Клэмпа от жены. Шарлотта была прямолинейной женщиной, и ей было очень трудно понять, что именно Гас делал со всеми этими бумагами, которые угрюмо притаскивал каждый вечер в их бунгало. Расспросы порождали в нем отчаяние. Как объяснить, что он живет в страхе, то и дело проверяя наличие сначала одного, затем другого торопливо исписанных листков, распиханных по карманам его мундира?

Шарлотта предпочла примириться с неизбежным и отдалась уготованному ей делу — стала Бара мэм-сахиб, терроризирующей слуг и по два раза перепроверяющей конторские книги кухарки. Мали приходилось прикладывать все усилия к тому, чтобы хрупкие английские цветы росли в жару. Дарзи приходилось детально копировать костюм хозяина, расходуя при этом меньше материи, чем нужно, чтобы прикрыть спину ребенку.

Годы шли, полого склоняясь к закату. Несмотря на отсутствие у Прайвит-Клэмпа способностей к бумажной работе и несмотря на репутацию ИПС как конторы, где могут блистать только самые талантливые, это была все та же бюрократия, где несомненная пунктуальность и внушительные кипы бумаг, высящиеся по сторонам стола, удерживали его карьеру в нужном русле. Догадайся он сразу, постарался бы, наверное, опаздывать на работу и бездельничать всякий раз, когда начальник проходит по коридору. К сожалению, это не приходило ему в голову, и досье Прайвит-Клэмпа оставалось образцовым.

В конце концов его отправили младшим офицером в один из крупнейших раджпутских штатов. К отчаянию верховной власти, махараджа этого государства питал слабость к сексуальным причудам, и против него была возбуждена целая серия исков об изнасилованиях. Прайвит-Клэмпа незамедлительно втянули в подробности частной жизни махараджи, где фигурировали танцовщики аргентинского танго, борзые собаки и некий полковой шорник в Джайпуре. Гас был шокирован. Чем глубже он погружался, тем хуже все выглядело. Англичанки. Английские породы собак. Ему пришлось держать под рукой французский словарик, чтобы расшифровывать отчеты. Когда Прайвит-Клэмп обнаружил, что его работа состоит не в том, чтобы задать парню хорошую трепку, а в том, чтобы замять дело, его обуял приступ отчаяния, и он ударился в гигантский пьяный разгул.