Хари Кунзру - Без лица

Так он лежит много часов или дней, пока факелы прогорают и заменяются новыми, и узоры из отпечатков ладоней движутся по предназначенным траекториям, как созвездия в планетарии. Иногда юные послушники приходят покормить его, ложкой вливают в его рот кашу и пичкают горьким лекарством. Он смотрит на купол из ладоней и чувствует вдох и выдох скалы, слышит, как поет старик, и обнаруживает, что может повернуть голову и что руки слушаются его. Он чувствует пол, на котором лежит, чувствует что-то хрустящее, пытливыми обновленными пальцами подбирает белый осколок, подносит к глазам и узнает кусок кости. Как это странно — быть способным летать и лежать в футляре из глины, на ковре из костей в сердце огромного живого камня.

Люди приходят и уходят, но старик всегда тут, трясет погремушкой, поет свою песню, совершая единый непрерывный обряд перед нишей в скале. В нише стоит алтарь, загроможденный самыми различными предметами. В высохших тыквах хранятся остатки жертвенных возлияний. Здесь лежат изношенные медные лезвия, пучки лекарственных растений, собачий череп, обернутый сухой травой. Ниша забрызгана известью, кровью и бузой, поэтому не сразу различаешь остальные предметы — перочинный нож, зеркальце, пустые банки из-под фасоли, две куклы, о которых он и не вспомнил с того дня, как купил их в порту: все украдено из лагеря и принесено сюда, в пещеры мертвых.

Приходят какие-то молодые люди, становятся на колени перед стариком, передают сообщения или получают благословение. Джонатан смотрит на это и начинает понимать, что находится в тайном центре управления, что алтарь — карта военных действий на какой-то спорной территории, а эта пестрая коллекция предметов — магическая триангуляция Фоцеландии, его тела и этих пещер. Старик замечает, что он пришел в себя, и небрежно прекращает ритуал, как будто это — обычное дело, которое он регулярно выполняет, нечто вроде починки инструмента. Они вступают в диалог, и, несмотря на фрагментарность беседы, длинные паузы и множество трудностей с пониманием, старик постепенно дает ему понять, что мертвые присутствуют при разговоре и услышат все, что будет сказано.

Джонатан садится и выпивает несколько глотков воды, потом они оба замолкают и тихо слушают, как дышит скала. Затем старик рассказывает ему о предках, и о том, что они больше не приходят, чтобы обуздать женщин на церемонии, и что время распалось на прежде и сейчас, и все по вине колдунов. Он рассказывает ему, каким красивым был бы мир, если бы колдовство не разрушало жизнь мирных людей, и как люди представили себе эту красоту и объединились, люди из всех кланов и лиг, из всех возрастных групп и тайных сообществ, объединились в новое, самое тайное общество, названное по имени жесткой травы с плоскими листьями, которую фоце называют игла-травой. Та часть игла-травы, что прячется под землей, не имеет ни начала, ни конца, это сплошной ковер волокон. Он скрыт в почве, но может выбросить наружу острые кончики листьев и рассечь ступни тому, кто неосторожно пройдет по травостою. Так оно и с сообществом игла-травы, которое не имеет вершины или центра, кроется под землей Фоцеландии и в нужное время выстрелит наружу, чтобы навсегда разрушить колдовство.

Старик рассказывает ему все это, а Джонатан уплывает в сон и возвращается, холодные волны лихорадки уносят его и приносят обратно. Тем временем старик объясняет ему, что у колдунов все перевернуто вверх ногами, что хорошее для них — зло, а правое — неправо и что пришло время разрушить колдовство. Колдуны, против которых собираются выступить фоце, расположились лагерем в долине. До наступления утра все белые будут мертвы.

Старик рассказывает ему еще кое-что. У всех колдунов есть отметки на теле, которые обличают их дурную природу. Он исследовал тело Джонатана и не нашел такой отметки. Хоть тот и выглядит как колдун, со своей перевернутой кожей и ружьем. Бывает, что внешность обманчива. Иногда бывает, что человека обманывают попутчики, если он не принимает мер по защите от магии. Тогда духи могут прокрасться в его пустое тело и завладеть им.

Старик сообщает ему и самое плохое: им владеет европейский дух. Вскоре игла-трава поднимется из земли и убьет других белых, сотрет их тела в пыль. Но в его случае смерть, на взгляд старика, не обязательна. Вместо этого старик будет (болезненно, но что поделаешь) выманивать духа наружу.

Джонатан очень испуган и просит старика не делать этого. Пожалуйста, говорит он, я не злой. Я не колдун. Если вы выманите духа, внутри ничего не останется. Старик утешительно похлопывает его по плечу и вкладывает ему в руки высушенную тыкву с густым горьким напитком.