Хаим Граде - Цемах Атлас (ешива). Том второй

— Липнишкинец, в ешиве катастрофа. Среди сынов Торы распространилась эпидемия чтения светских книжек, и никто даже не пытается остановить эту заразу.

Около полудня, в часы, когда синагога всегда была битком набита, теперь над томами Геморы раскачивались всего несколько учеников, как одинокие ржаные колоски на сжатом поле. Какое-то мгновение взгляд косоватых глаз илуя блуждал по пустым скамьям, и вдруг он начал, брызжа слюной, произносить какие-то слова, половины которых реб Менахем-Мендл не понимал. Да чего от него все хотят? Там — сумасшедшие и тут — сумасшедшие. Из Декшни ему пришлось убежать из-за помешанной мужней жены, забеременевшей неизвестно от кого, а в стены валкеникской синагоги вошло помешательство светских книг. Безумный мир! Мир помешанных! И Шия-липнишкинец принялся глотать Гемору, как обгоревший, гибнущий от жажды человек выхлебывает целый ковш воды. Реб Менахем-Мендл тихо отошел от него и с завистью подумал, что илую хорошо: он не несет ответственности за ешиву.

Меерка Подвал из Паношишока решил вплотную заняться двумя старшими ешиботниками, уздинцем и липнишкинцем. Он однажды нагнал уздинца, когда тот прогуливался вдоль берега Меречанки, и заговорил с ним.

— Парень, ходящий в женихах, должен в наше время быть начитанным, — сказал он.

Йоэль-уздинец начал, по своему обыкновению, морщить лоб — вверх-вниз, как он всегда делал, когда раздумывал, давать или не давать ссуду. Потом ответил:

— Прочитайте вы для меня эти книжки и коротенько перескажите мне, что там написано.

Меерка Подвал объяснил ешиботнику, что главное в этих книжках — стиль, а не сюжет. Поэтому он, Йоэль-уздинец, обязательно должен прочитать их сам, чтобы его будущая невеста увидела, насколько он интеллигентен. Засидевшийся в холостяках ешиботник отвечал, что не ищет начитанной невесты, что для него начитанность невесты скорее недостаток.

— А что такое дуэль, вы знаете? — неожиданно спросил он, придвинувшись вплотную к искусителю.

— Дуэль? — Меерка посмотрел на этого бездельника, застрявшего в феодальной романтике. — Дуэль — это когда двое мужчин стреляются из пистолетов или сражаются на клинках из-за девушки.

— Вот видите! Хотя я не читаю светских книжек, я прекрасно знаю, о чем говорится в ваших романах, — победно воскликнул Йоэль-уздинец, и все морщины на его лбу сразу же разгладились. — Вы хотите, чтобы я отвлекался от учебы ради того, чтобы читать истории о молодых людях, которые режут друг друга ножами, как какие-нибудь убийцы, из-за какой-то бабы?

«Дурак, — подумал Меерка. — Если бы даже удалось сделать так, чтобы этот глупый старый холостяк стал читать светские книги, то он все равно не ушел бы из ешивы, как не уходят из нее квартиранты странноприимного дома. Все Валкеники уже знают, что ешиботники читают недозволенные книги, и все же они продолжают просиживать скамейки. Победой было бы втянуть в это дело липнишкинского илуя. Он, конечно, полоумный и диковатый фанатик, но если бы он со всей своей усидчивостью набросился на светские книжки, то изучению Торы тут же пришел бы конец. Валкеники перевернулись бы вниз головой, вверх ногами. Но как к нему подобраться? Три дня в неделю он находится в Декшне, а в другие дни сидит с утра по позднего вечера в синагоге». Заходить в синагогу, когда там крутятся обыватели и глава ешивы Менахем-Мендл Сегал, Меерка не хотел. Только после того, как липнишкинец совсем вернулся из Декшни, когда он в одно прекрасное утро промчался с кухни назад к Торе, Меерка заметил его и пошел за ним. Никто больше из ешиботников еще не вернулся в синагогу после еды, а помолившиеся обыватели уже разошлись.

Меерка Подвал еще помнил пшаты с тех времен, когда ему предсказывали, что его будут называть «паношишокским илуем». Он изложил липнишкинскому илую изящный комментарий на одно место из Торы, ответил сразу на три сложных вопроса из трактатов «Бава кама», «Бава мециа» и «Бава батра». Шия привык к тому, что дачники из Мира, Клецка и Радуни заговаривали с ним об изучении Торы, но этот знаток пшатов не выглядел сыном Торы, да и сам его поступок скорее подходил для мальчишки. Поэтому Шия вскричал:

— Ничтожество, что ты болтаешь?! — и в одно мгновение не оставил камня на камне от мальчишеского мудрствования по поводу сразу трех «Ворот» [67] Бава — ворота ( арам. ). Соответственно, три упомянутых трактата называются «Первые ворота», «Средние ворота» и «Последние ворота». , как будто разорвал своими кривыми ногтями кишочки курицы, которую еврейка принесла, чтобы спросить раввина о ее кошерности. Меерка Подвал сделал вид, что перепуган и растерян.